лицо казалось каким-то беззащитным. Она рассеянно провела ногтем по разобранной пачке.
— Даже сейчас работаешь? — в голосе ее Коломнину почудилась укоризна.
— Тебя Фархадов вызвал?
— Да. Совершенно неожиданно. Разрешил вернуться к работе. Сережка, я так тебе благодарна, что настоял. Даже не представляю, как бы усидела дома без всего этого… Эта поганая анонимка! Все-таки люди — сволочи! Наверняка работа Мясоедова. Куснул-таки напоследок. Помнишь, тогда в гостинице?..
— Как говорил мой дружок, теперь это не имеет никакого полового значения. Мне твой свекр все поведал. У вас в семье опять мир да благодать. С чем и поздравляю.
— Сереженька, я, конечно, виновата. Гадина, если хочешь. Но не смогла. Ты должен понять. Так получилось. Фархадов, он, когда прочитал, был таким!..У него руки тряслись. Если б я не пообещала, просто не знаю…
— Это твой выбор.
— Выбор?! — вскинулась Лариса. Но тут же смутилась, осознав неуместность негодования. — Какой там выбор? Пришлось и все. Все образуется, увидишь.
— Хотя в принципе ты права. Хороша бы оказалась парочка: невестка нефтяного магната и банковский клерчишко. Неравный брак называется.
— Досталось тебе от Салман Курбадовича, — сообразила Лариса. — Чего уж теперь? Слово дано. — А ты и поверил, дурашка? Это лишь временно. Пока все успокоится. Как же мы друг без друга?
— Почему друг без друга? Надеюсь, продолжаем оставаться в одной связке?
— Дурачишься? — недовольная взятым им официальным тоном, она улыбнулась прежней, зазывной улыбкой.
Но Коломнин на ее призыв не откликнулся. Хоть далось это ему не без труда.
— Ничуть не бывало. Быть может, ты права: когда личное мешает делу, жертвуют личным. Согласна?
— Стало быть, ты от меня рад отказаться? — Я??!!
Умеют все-таки женщины в любой ситуации оказаться обиженной стороной. Ноздри Ларисы затрепетали:
— В таком случае с этой минуты прошу обращаться на «вы»! И исключительно — по служебным вопросам.
— Буду благодарен за то же самое. Если не возражаете, я бы хотел вернуться к делам, Лариса Ивановна.
— Не возражаю, Сергей Викторович.
За издевательски нейтральным этим тоном прорвалась такая ярость, что Коломнину показалось: еще секунда — и Лариса просто кинется на него.
Быть может, так бы и произошло. Но от входной двери донеслись нарастающие возбужденные голоса.
— Тулуп скину и зайду, — послышался голос Мамедова.
Вслед за тем дверь распахнулась, и в кабинет ввалился взмыленный Хачатрян.
Не здороваясь, протопал унтами, оставляя за собой мокрые следы, будто загулявший сенбернар. Рухнул на стул.
— Что случилось? — проследив за его взглядом, Коломнин налил стакан воды, который тот вылакал, частично пролив прямо на енотовую шубу.
— Мы с Мамедовым только что с «железки», — Хачатрян с трудом залез за пазуху, выдернул целофановую папку. Бросил на стол. -Это цены, что нам выставили за перевозку конденсата.
Лариса схватила лист, быстро пробежала и присвистнула. Протянула Коломнину.
Все стало ясно.
— Это они нам за то, что перекупщиков отодвинули. Что делают, шакалы! — объявил от двери входящий Мамедов. Еще не отогревшийся, он усиленно массировал уши. Следом втерся Богаченков.
— Выходит, нам предъявили ультиматум, — определилась Лариса. — Или возвращаем прежних покупателей, или…
— Или железная дорога перекроет глотку так, что еще похлеще взвоем, — подтвердил Мамедов. — Кажется, нас поставили раком, — не стесняясь женским присутствием, объявил он. — Потому что, пока до трубопровода не дотянемся, другого способа вывоза просто нет. И все это понимают. Так-то! — Какой отсюда вывод? — ответа Лариса собственно не ждала. Его уже дал Мамедов. Но ей хотелось услышать Коломнина. — Что теперь посоветуешь, стратег? Это ведь ты, кажется, настоял, чтоб мы одним махом убрали всех прежних покупателей конденсата.
— Теперь? — Коломнин задумчиво почесал подбородок. — Для начала не мешает разобраться в правовых основах: как и когда узкоколейка оказалась под контролем чеченцев. Ведь строили ее на паях владельцы месторождений. — Какая приятная неожиданность! — снасмешничал Мамедов.
— И строили. И владели. Только сделать с этим ничего нельзя, — вслед за ним съехидничал Хачатрян.
Удар кулачком по столу заставил обоих осечься.
— Хватит изгаляться, умники! — Лариса провела взглядом по мужским лицам, будто мокрой тряпкой, стерев с них скепсис. — Казбек! Живо докладывай, что знаешь.
— Командуешь, да? — огрызнулся Мамедов.
— Ей и положено командовать, — напомнил Коломнин. — Так что докладывайте. Если действительно что-нибудь знаете.
Вспыльчивый азербайджанец дико сверкнул глазами.
— Пожалуй, я кое-что могу прояснить, — Хачатрян быстренько переключил внимание на себя. — Клиентов среди нефтярей немеренно. Так что как бы чуток в курсе. Дорога действительно строилась на паях. Ведь не все месторождения «сидят» недалеко от трубопровода, как «Нафта». Да и по размерам многие, так, болотца. Там и есть-то по нескольку скважин, на прокорм.
— Нефтяной люмпен, — съязвил Коломнин.
— Во всяком случае другого, как вывозить бензовозами, им не дано. А без этой одноколейки приходилось по бездорожью до большой дороги — кому за сто, а кому и за четыреста километров. Это ж совсем другая себестоимость получалась. Так что сами понимаете, как все за идею ухватились. А уж как Салман Курбадович под себя Верхнекрутицкое месторождение подмял, вокруг него вся мелкота и выстроилась. Скинулись, кто чем мог. Создали открытую акционерку.
— Кто чем вошел? — поторопил Коломнин.
— Позвольте я, — предложил отмалчивавшийся дотоле Богаченков. — Третий день документы изучаю. Так что немного разобрался. — Стало быть, так. Сорока процентами акций владеет «Нафта». Не добравшийся еще до этой информации Коломнин почувствовал, что во рту разом пересохло от предчувствия удачи. Впрочем, ненадолго.
— Тридцать принадлежат компании-оператору. — Той самой, которая теперь под чеченцами, — уточнил Хачатрян. — А остальные распылены, — доклад Богаченкова оказался как никогда убог.
— Так почему бы их не объединить? — прикинул Коломнин. — Сами же говорите, что все вокруг «Нафты» выстроились. Соберем владельцев месторождений, проведем собрание, да и — турнем этого мафиозного оператора.
Обиженный Мамедов напомнил о себе издевательским хмыканьем.
— Спохватились, — он прищелкнул пальцами. — Кто теперь захочет подставляться под мафию?
— А по скольку распределены остальные акции? — поинтересовалась Лариса.
— Э, совсем мелочь, — Мамедов показал кончик пальца. — Доброго слова не стоят: один — три процента. Да и неважно это. Все давно доверенности на Бари Гелаева переоформили. Это чеченский смотрящий.
Коломнин заметил, что Богаченков удивленно склонил голову.
— Там был еще пакет в одиннадцать процентов, — обращаясь к Мамедову, неуверенно напомнил он.
— Слушай, не расстраивай! Наши, считай, эти проценты были.
— Сорок и одиннадцать — как раз пятьдесят один. Контроль! — всполошилась Лариса.
