1312 — образ Пресвятой Девы многие чудеса сотворил, и щедрые приношения были приняты.
1336 — в марте месяце Морис Тьюит назначен попечителем больницы прокаженных Святой Марии Магдалины. В мае парламент принял постановление о пожаловании монастырю Пресвятой Девы двух водяных мельниц на реке Бойн на поддержание негаснущего огня восковых свечей пред образом Богоматери.
Важная запись относилась к 1343 году:
Джеффри Балф, епископ Мита, в послании приору Томасу предложил установить в монастыре Пресвятой Девы новый ковчег в срок до 1350 года, объявленного его святейшеством папой Клементом юбилейным,[18] для чего из денежных пожертвований паломников изыскать требуемые средства.
На этом материалы Финиана закончились. Словно продолжения захватывающего сериала я ждала, пока он сделает следующую выборку, охватывающую период «черной смерти». В окно были видны облака, прозрачные и высокие, как след самолета в разреженном воздухе, протянувшийся по бледно-голубому небу. Почудилось, что где-то в доме звонит телефон, но тут Финиан передал мне новую распечатку.
1345 — великое множество людей стекалось к святыне, и были среди них англичане, валлийцы и фламандцы.
Вот первое увиденное мной документальное свидетельство того, что Каслбойн посещали паломники из Нижних стран.
1347 — в сентябре месяце Морис Тьюит, попечитель больницы, предан суду за кражу имущества и пожертвований больных паломников. Жена его с позором отправлена в монастырь. Сам же злодей приговорен к умерщвлению голодом ad dietam и должен разделить судьбу Доннкада Макмарроу.
Странная запись. В ирландских средневековых хрониках немало белых пятен, и трудно сказать, почему этот случай удостоился регистрации: то ли по тем временам он считался особо тяжким преступлением, то ли зафиксирован случайно, поскольку сведения о более значительных событиях утрачены. Придется разбираться.
1348 — в июле приор Томас писал епископу: «Верноподданные короля из жителей города обратились ко мне с петицией, прося не водворять в монастырь новый ковчег (к коему, на удивление, коренные ирландцы отнеслись благосклонно) и разъясняя просьбу тем, что образ Девы творил чудеса еще до того, как Робер де Фэ привез реликвию из Иерусалима. Народ пребывает в смятении, а горожане и паломники, приверженные образу, угрожают ковчег уничтожить». Епископ Джеффри отвечал приору Томасу, что ковчег и главное сокровище святилища следует укрыть в надежном месте, где хранить до окончания междоусобицы, а заботу сию возложить на Джоанну, Comitis Marchiae.
В следующей записи говорилось о появлении необычных паломников и начале эпидемии «черной смерти».
— Нашла! — закричала я, вскочив со стула и размахивая бумагами перед носом Финиана. Его удивленное выражение меня развеселило.
— Эй, угомонись, — запротестовал он. — На уроках я всегда говорил, что история должна быть развлечением, но не до такой же степени.
— Потрясающе! Прежде всего — за месяц до того, как в Каслбойн пришла чума, — в городе разгорелся нешуточный конфликт из-за нового ковчега, заказанного для монастыря Пресвятой Девы. С нашей точки зрения — всего лишь споры по поводу каких-то маловразумительных церковных дел, но это не так, понимаешь? Совсем не так!
Финиан моргнул, как сова.
— Сейчас объясню. В конце концов, ковчег и главное сокровище, которое ты вчера вечером упоминал, передали на хранение Джоанне, Comitis Marchiae то есть…
— Джоан, графине Марча. Джоан Мортимер.
— Точно. Теперь угадай, о каком ковчеге шла речь.
— Понятия не имею.
— А я думаю, о той самой статуе, которую мы нашли на прошлой неделе. Ведь логично предположить, что, раз вокруг ковчега поднялся такой шум, вещь была незаурядная. Потому Мортимер и спросил меня, полая ли она. Никогда не видел, но хорошо знал о ее предназначении.
— Предназначении? Я считал, что ковчег — небольшой контейнер из дерева или металла, ну, может, из стекла. А тут статуя почти в натуральную величину. И что в ней собирались хранить?
— Какую-то реликвию, с которой лорд Робер де Фэ вернулся из Иерусалима.
Финиан пощипывал бороду — верный признак озадаченности.
— У них уже была статуя. Зачем заказывать еще одну?
— Ключевой вопрос. Те, кто верил в реликвию де Фэ, столкнулись с теми, кто не сомневался в чудотворных способностях образа Пресвятой Девы. Вторая группа, очевидно, опасалась, что привезенная реликвия, помещенная в новый ковчег — натуральной величины статую — и установленная в монастыре, затмит образ Девы, а то и лишит его чудотворной силы.
Финиан не оставлял бороду в покое.
— Что-то я пока не улавливаю.
И тут меня осенило — как током ударило.
— Ну конечно! Теперь все становится на свои места. Ох, Финиан… — Мои объятия окончательно сбили его с толку.
Я вернулась на место у окна.
— В хрониках, ранних и более поздних записях, упоминается «образ» Пресвятой Девы. Мы как-то само собой решили, что речь идет о скульптуре, хотя никто никогда этого не говорил. Если образ привезли из Четвертого крестового похода — иными словами, после разграбления Константинополя, — вполне вероятно, что он был византийской иконой. И, значит, Каслбойнская Мадонна — картина, а не статуя!
Финиан снова по-совиному моргнул.
— Теперь понятно, что происходило в Каслбойне в конце 1340-х, — продолжала я. — Вообрази ситуацию: епископу очень хочется получить красивый новый ковчег для реликвии Робера де Фэ, и он торопится — приближается святой юбилейный 1350 год. Собраны немалые деньги, их отправляют на континент вместе с описанием заказа, скорее всего расплывчатым. В Европе как раз мода на солидных размеров ковчеги и полихромную деревянную скульптуру. В Германии и Франции мастера набили руку на том, что пользуется спросом — статуях Девы Марии с Младенцем, причем Марии Кормящей. И наш заказчик получает ковчег, но, увы, не совсем такой, как некоторые ожидали. Рядом с ним их любимая икона меркнет: разодетая, совсем как живая, соблазнительная женщина не чета закопченной картине, которая не больше нынешней средней величины фотографии в рамке… А вдруг она оборвет те незримые нити, что за сто пятьдесят лет связали сердца и души верующих с Каслбойнской Мадонной? Нет уж, спасибо — такого нам не надо.
— И началась свара?
— Еще какая. Я думаю, Джоан Мортимер наняла надежных людей, которые спрятали и статую, и «главное сокровище» — чем бы оно ни было. Позднее их всех скосила «черная смерть», и о тайниках позабыли. Сокровище, возможно, отыскали, а следы статуи навсегда затерялись. Пока общество оправилось от эпидемии, много воды утекло.
— А может, ее намеренно оставили лежать подальше от людских глаз, — предположил Финиан.
