Мисс Мейпл была удивлена, что он нарушил свое правило и вернулся в кабинет. Еще ей подумалось, что в последнее время он постарел, казался чем-то озабоченным, с тех пор как Паулина уехала в Северо- Восточную гавань. Несколько дней он ходил как безумный и запирался в кабинете с Симсом Лордом. Вернувшись сегодня из кафе «Вайсрой», он, казалось, не реагировал ни на что, и только внимательно выслушал информацию о штормовой погоде в Бангоре, в Мэне; из-за чего откладывался на несколько часов вылет Паулины Мендельсон в Лос-Анджелес на семейном самолете.
– Мистер Мендельсон неожиданно вернулся, мистер Крокер, – сказала она в трубку. – Он сейчас вам ответит.
– Меня просили позвонить тебе, Жюль, – произнес Майлс Крокер. – Госсекретарь все утро пробыл у президента, обсуждая проблему с заложниками, и не смог сам позвонить тебе, но он непременно свяжется с тобой, как только все успокоится.
– Да, – ответил Жюль спокойно. Он догадывался, что услышит сейчас неприятную новость.
– Боюсь, что сообщу тебе плохие новости.
– Да?
– Госсекретарь хотел, чтобы ты их узнал именно от него.
– Да?
– Речь идет о назначении тебя главой американской делегации в Брюсселе.
– Да?
– К Госсекретарю поступила информация довольно неприятного характера.
– Что за информация?
– Трагическое происшествие в гостинице в Чикаго в 1953 году. Боюсь, если об этой истории узнают, твоя кандидатура не будет утверждена. Поэтому лучше просто снять твою кандидатуру.
Жюль сохранял полное спокойствие.
– Я слышал эту отвратительную историю. В ней нет ни толики правды. О людях с таким положением, как у меня, всегда распространяют всякие небылицы. Если бы что-то подобное случилось, то в Чикаго остались бы документы, но их не существует.
– Документы тогда были уничтожены, Жюль, но копии каким-то образом сохранились. По крайней мере, одна копия существует. Мистер Арни Цвиллман, выходец из Чикаго, передал по факсу копии документов Госсекретарю и в «Пост».
– О, Господи.
– Мне ужасно неприятно, Жюль, сообщать тебе об этом, особенно после стольких приятных встреч с тобой и Паулиной.
Жюль не ответил.
– Ты слушаешь меня, Жюль?
– Да, Майлс. Послушай, передай Госсекретарю, чтобы он не беспокоил себя звонком ко мне.
Повесив трубку, Жюль Мендельсон положил голову на стол и зарыдал.
Магнитофонная запись рассказа Фло. Кассета 17.
«Мама обычно говорима мне: «Твой папа бросил нас, когда тебе было только два года». У меня было романтическое представление о том, как выглядел отец. Я всегда думала, что придет день, и он вернется и облегчит нашу жизнь. Я думала, что ему должно быть любопытно посмотреть, какая я.
Но когда я подросла, то начала понимать, что мой отец никогда не был женат на матери. Иногда мне даже приходила мысль, что и мать толком не знает, кто мой отец.
Жюль однажды сказал: «Ты когда-нибудь говорила о своих догадках матери?» Конечно, нет. У нее и без того была тяжелая жизнь».
ГЛАВА 18
– Ты опоздал, Жюль, – сказала Фло. – Я было подумала, что ты не придешь.
– Почему столько машин скопилось на Азалиа Уэй? спросил Жюль. – Я еле попал на подъездную дорожку. Чей-то «ягуар» наполовину загородил ее.
– Я же предупреждала этих мальчишек на парковке, чтобы они не загораживали подъезд к дому.
– Что происходит?
Небольшая улочка, всегда такая тихая, только несколько раз в день наполнялась звуками голосов гидов из проезжавших туристических автобусов, рассказывавших о доме Фей Конверс.
– У Фей Конверс пикник, – ответила Фло, затаив дыхание. Она всегда с восхищением относилась ко всему, что происходило в соседнем доме. Она наблюдала за пиршеством с помощью бинокля из окна спальни. – Посмотри, Жюль. Зонтики так прекрасно гармонируют с кафтаном Фей. Она пригласила чуть не половину всех звезд Голливуда. Почти всех, о ком столько говорят. О, Боже! Здесь Дом Бельканто. О, мое сердце, успокойся. И Пеппер здесь, его новая жена. Глицерия говорит, что Дом иногда поет на приемах у Фей. О, посмотри, Амос Свэнк, ведущий телепрограммы. Только вчера я видела его по телевизору, и вот он здесь. И твой любимец Сирил Рэтбоун.
Она протянула Жюлю бинокль, но ему было неинтересно разглядывать кинозвезд, выделывавших фортеля на приеме, который, видимо, не закончится до пяти часов. Оттуда были слышны взрывы смеха.
– Тебе не нравится этот шум, Жюль? – спросила Фло, снова прильнув к биноклю. Она напоминала Жюлю куртизанку в ложе оперы, с восторгом переживавшую свое первое появление в театре.
