узнали обо мне. Буквально за несколько часов до того. Я случайно узнала, почему это произошло. Даже Паулина не знала. Жюль никогда не рассказывал ей об этом. Но он рассказал мне. И Арни Цвиллман был в курсе. Ты знаешь этого гангстера? Арни Цвиллман ответственен за то, что Жюль не получил назначения. Арни Цвиллман донес на Жюля, потому что Жюль не хотел иметь с ним дело. Верь мне, я знаю, что говорю. В тот день до сердечного приступа Жюль все рассказал мне».
ГЛАВА 19
Когда-то у Сирила Рэтбоуна литературные амбиции были выше, чем просто писать для колонки сплетен в «Малхоллэнд». В университете в Англии он набрался хороших манер, научился употреблять словечки и выражения в стиле позднего Оскара Уайльда, привык одеваться чересчур цветасто. На последних курсах он писал пьесы, в духе подражания великим драматургам, но среди учащихся пользовался дурной славой. Однако по окончании университета его попытки литературных набегов на театры Уэст-Энда в Лондоне не дали желаемых результатов. Тогда он отправился в Голливуд. Было это лет десять-двенадцать назад. Он решил заняться сценарным ремеслом. Прежде всего по прибытии в Америку он распространил слух, что он – незаконнорожденный сын британского аристократа, графа, который, конечно же, умер. Он также дал всем понять, что вынужден зарабатывать, потому что законный наследник, нынешний граф, терпеть его не может и сделал все, чтобы его жизнь в Англии была невозможной. В истории Сирила было нечто романтическое, а потому он стал желанным гостем некоторых светских салонов. Модно одетый, с изысканными манерами, остроумный, прекрасный рассказчик фривольных историй, он был нарасхват среди жен продюсеров и глав киностудий как новый и чрезвычайно забавный человек.
О Перл Сильвер говорили, что она, видимо, имеет наблюдательный пост в аэропорту, потому что раньше всех знала, кто приезжает в город. Перл устраивала ленчи и обеды по нескольку раз в неделю и потому постоянно вела поиски интересных людей среди недавно приехавших в город. Она оказалась первой из кинобратии, пригласившей Сирила Рэтбоуна. Ее примеру последовала Сильвия Лески, которая реже, чем Перл, устраивала приемы, но зато более величественные. Несмотря на то, что ее труднее было ублажить, Сирил показался ей занятным добавлением к программе ее приемов. «Он – как дыхание весны, – говорила она о Сириле в то время. – Мы нуждаемся время от времени во вливании свежей крови. Мы слишком часто видим одних и тех же людей».
Сильвия души не чаяла в Сириле на протяжении целого сезона и даже уговорила своего мужа, Марти Лески, возглавлявшего «Колосс Пикчерс» – киностудию, во главе которой когда-то стоял ее отец, подписать с Сирилом контракт, взяв его на должность штатного сценариста. Но ни один из трех сценариев Сирила, за которые Марти Лески заплатил ему кругленькую сумму, не был принят для постановки. «Слишком надуманные», – сказал о них тогда Марти Лески. Контракт с Сирилом был аннулирован. После этого его уже больше не приглашали в дом Лески, вход в который был доступен только тем, кто добивался успеха. Перл Сильвер продолжала его принимать, но чаще на ленчи, чем на обеды, потому что он, как и Гектор Парадизо, ставший к тому времени его другом, был одним из немногих мужчин, на которых всегда можно было рассчитывать, что они явятся к ленчу. Годы проходили, успех Сирилу так и не улыбнулся, круг его занятий и знакомых несколько раз менялся. Наконец его литературные амбиции ограничились страницами светской хроники в «Малхоллэнд». Именно здесь он приобрел успех, который ему льстил, но далеко не оправдывал его мечты.
Некоторые не верили в его романтическую историю о незаконнорожденном сыне графа. Среди них была Паулина Мендельсон. От ее наметанного глаза не ускользнуло, что его изысканные манеры – всего лишь результат подражательства, а не воспитания, полученного от родителей или няни. Он излишне торопливо вскакивал, когда дама входила в комнату, или излишне эффектно подавал стул, когда дама садилась за стол. Его акцент, воспринимаемый всеми как безупречный, звучал для слуха Паулины, отточенного великолепным знанием языка, слишком вычурно. Паулина была прекрасным знатоком английской жизни. Когда она была молодой, то ее сестры были уверены, что она выйдет замуж за лорда Сент-Винсента и будет жить в аббатстве Килмартин в Уилтшире, но этого не произошло. Невилль Макэдоу не смог дать за дочерью приданого, на которое рассчитывал лорд Сент-Винсент, чтобы содержать свое аббатство, а потому он женился на одной из наследниц Ван Дегана. Паулина же вышла замуж за Джони Петуорта. Именно Паулина расспросила нынешнего графа Рэтбоуна о незаконнорожденном сыне его отца. «Самозванец, чистой воды самозванец, – сказал граф. – Мой отец и не слышал о нем».
Паулина была не из тех женщин, кто распространяет такие истории, а потому промолчала. Для нее не имело значения, что Сирил придумал о себе такую легенду. Но когда он стал известным летописцем светской жизни и захотел в этом качестве быть приглашенным на приемы Мендельсонов в «Облаках», тогда она проговорилась. Это случилось во время разговора с Гектором Парадизо, который выступил просителем за своего друга.
– Пригласи его, Паулина, – сказал Гектор.
– Жюль не любит, когда о нем пишут в светской хронике. Это вредит его положению в администрации.
– Но Сирил не такой, – настаивал Гектор. – Ты же, конечно, знаешь, что он незаконнорожденный сын графа Рэтбоуна. Он джентльмен.
– О, нет, – сказала Паулина.
– Ты не согласна, что он джентльмен? – спросил Гектор.
– Понимай, как знаешь. Он не является незаконнорожденным сыном умершего графа Рэтбоуна. Это чистая выдумка.
– Откуда ты знаешь?
– Я спрашивала.
– Кого?
– Нынешнего графа, который, как считают, выжил его из Англии. Он не выживал его из Англии. Он никогда даже не слышал о Сириле Рэтбоуне. Но ты должен сохранить это в тайне, Гектор.
– Клянусь честью.
Одним из недостатков Гектора Парадизо было то, что он совершенно не умел хранить секретов. Когда он передал Сирилу Рэтбоуну то, что рассказала ему Паулина Мендельсон, Сирил рассмеялся в свой обычной очаровательной манере. «Конечно, что Перегрин мог еще сказать?» – ответил Сирил, намекая на нежелание нынешнего графа знаться с ним. Больше они к этому разговору не возвращались. Но Сирил Рэтбоун запомнил пренебрежение Паулины. Он знал: придет время, и он сведет с ней счеты.
Разговор с Паулиной Мендельсон у постели Жюля очень расстроил и обидел Фло Марч. Вернувшись домой, первое, что она увидела в свете фар «бентли», было маленькое тельце Астрид, лежавшее на обочине подъездной дорожки, там, где она ее оставила пять часов назад, торопясь за машиной «скорой помощи». Фло никогда бы не пришло в голову, что ее знакомство с Фей Конверс, о котором она столько
