– Да? – послышался сонный голос Раймундо.
– Полицию, – прошептал Гектор в селектор. – Вызови полицию.
– С вами все в порядке, сеньор Гектор? – спросил Раймундо.
– Вызови полицию. – Его голос был так слаб, что почти не был слышен.
Раймундо, обеспокоенный, соскочил с кровати. Из селектора послышались последние слова Гектора Парадизо:
– И убери всю порнографию до того, как сюда приедет моя племянница.
Магнитофонная запись рассказа Фло. Кассета N 2.
«Видишь ли, есть вещи, которые ты должен понять. Я никогда, ни на минуточку не надеялась, что Жюль Мендельсон разведется с женой и женится на мне. Да и он никогда не делал мне таких намеков, стараясь удержать меня на этом крючке. Если у него и были причины для недовольства женой, он никогда не рассказывал мне о них. Дело в том, что брак Мендельсонов был идеальным, что-то вроде хорошего партнерства, если не считать, что он любил меня так же, как свою жену, миссис Мендельсон. Просто он любил нас по-разному.
Жюль был парнем, который всю жизнь шел своим путем. Он считал, что может позволить себе иметь нас обеих, и он действительно мог, во всяком случае, что касается меня, но только это не сработало.
Понимаешь, у меня и в мыслях не было, что между нами произойдет то, что случилось. Ты, вероятно, видел немало фотографий Жюля; он был не из тех, что получает призы на конкурсах красоты. Да и я никогда не имела дела с парнями его возраста. Знаешь, притягательность власти имеет сильный сексуальный оттенок. Так и с Жюлем: он проигрывал по части внешности, но с лихвой компенсировал это по части власти. Когда он входил в комнату или ресторан, люди оглядывались на него. Моя подруга Глицерия, которая была служанкой Фей Конверс, рассказывала, что в ее время женщины считали Генри Киссинджера очень привлекательным. Так вот, это вариант того, что касается Жюля.
И он был добр ко мне. Он стремился развить меня. Однажды он сказал: «Ты должна начать читать газеты, но не только колонки сплетен». И затем он стал спрашивать меня о прочитанных в газетах новостях, например, о Горбачеве и Буше, о дефиците и тому подобных вещах, он мог объяснить их так, чтобы я поняла. Если у тебя вдруг возникнут вопросы о европейском валютном рынке за 1992 год, к примеру, я, возможно, смогу тебе помочь, потому что Жюль постоянно рассказывал мне об этом. И еще ему хотелось, чтобы я носила красивую одежду, и он начал покупать мне классные подарки, вроде этого кольца с сапфиром и бриллиантами или вот этих сережек с желтыми бриллиантами. Когда я встречалась с этим проходимцем Каспером Стиглицем, еще до Жюля, то единственный подарок, который он мне сделал, была черная шелковая комбинация от «Фредерика», что в Голливуде. И вскоре я поняла, что начинаю любить Жюля.»
ГЛАВА 3
Прошедшую ночь Филипп Квиннелл и Камилла Ибери занимались любовью в первый раз, потом во второй и третий, с каждым разом испытывая все возрастающую близость. Проснувшись позже Камиллы, Филипп лежал, боясь пошевелиться, и наблюдал, как она расчесывает волосы, раз за разом поднимая руку, а затем с усилием проводя по волосам и в то же время устремив сосредоточенный взгляд в зеркало на туалетном столике. Лямка ночной рубашки соскользнула с плеча, но она была полностью поглощена процессом расчесывания волос.
– Когда я была ребенком, моя няня – Темпл, так ее звали уменьшительным именем от Темпльтон, заставляла меня расчесывать волосы по сто раз каждое утро, что бы ни случилось. Я ненавидела эту процедуру, но она вошла в привычку, и теперь мне кажется, что мой день будет неполным, если я в первую очередь не расчешу волосы. Конечно, когда я расчесываю волосы, то думаю не с них. Для меня это время для размышлений, – сказала Камилла.
– Как ты узнала, что я проснулся? – спросил Филипп.
– Мне видно тебя в зеркало, – сказала она.
– Красивая спина, – сказал он.
– Что?
– Красивая спина, говорю.
– Благодарю.
– Лямка упала с плеча, и это смотрится так привлекательно.
– Я чувствую себя неловко, можешь поверить. В ответ он улыбнулся.
– Ты всегда спишь с жемчугом на шее?
– Всегда. Он принадлежит моему дяде.
– Тому дяде, что поменял карточки? Она рассмеялась.
– Дяде Гектору, хотя я никогда не называю его дядей. Просто Гектор Парадизо.
– Как в названии бульвара Парадизо, что ведет к аэропорту?
– Да. Парадизо были знатной семьей землевладельцев. Прабабушка Гектора – а может быть, прапрабабушка, я не уверена, какая именно, я никогда в этом толком не разбиралась – была одной из основателей этого города, когда-то очень давно. Моя мама была его старшей сестрой.
– Постой, дай-ка мне разобраться. По отцовской линии, как говорит Паулина Мендельсон, ты владеешь природным газом, а по материнской линии ты происходишь из семьи знатных землевладельцев. Правильно?
– Правильно.
– Там, где я живу, тебя назвали бы женщиной с большими связями.
– Да, я владею всем этим, по крайней мере, здесь, в Лос-Анджелесе.
