– Ты же знаешь, великолепное, с аукциона «Брешани», – сказала она, точно имитируя голос Жюля Мендельсона.
– Это не поможет. Фло поежилась.
– Он ненавидел дешевое вино, которое я покупала в супермаркете, поэтому он прислал несколько ящиков своего лучшего вина на тот случай, когда приходил. Он ненавидел также дешевые бокалы, поэтому заставил меня заказать по дюжине разных размеров бокалов от «Штаубена» в Нью-Йорке. Он ненавидел дешевое постельное белье и заказал несколько наборов от «Портхольта», когда был в Париже. Единственная дешевая вещь, которую он любил, была я.
– Ты не дешевая, Фло, – сказал Филипп.
– Спасибо, Фил К., любезно с твоей стороны говорить так, но ты не знаешь о некоторых вещах, что я проделывала с ним.
– И знать не хочу.
– Не будь чистоплюем, Фил К.
Филипп взял бутылку вина, вошел в туалет рядом с гостиной и вылил остатки в унитаз.
– Звучит так, словно слон писает! – крикнула она ему. Филипп засмеялся. Он вернулся в гостиную и бросил бутылку в корзину для бумаг.
Фло наблюдала за ним.
– У меня его полно, – сказала она, имея в виду вино.
– Хочешь, я возьму тебя на собрание? – спросил он.
– Черт, нет. Я не готова встать посреди зала и выложить все мои беды людям. Я сама могу с этим справиться.
– Это ты называешь «справиться»? Лежа в темной комнате с бутылкой вина?
– Не ругай меня, Фил. – Она зажгла сигарету и оставила ее в уголке губ. Он сел и наблюдал за ней.
– Хочешь, я включу свет? – спросил он.
– Нет. – Она курила, не вынимая сигарету изо рта. Потом начала плакать.
– Я боюсь, Фил, чертовски боюсь.
Она встала и нетвердой походкой направилась к бару. Вынула из холодильника бутылку вина. Воткнула штопор в пробку, но рука соскользнула, и штопор порезал ей палец.
– Открой, пожалуйста, – сказала она, протягивая ему бутылку и штопор.
– Нет.
– Ты должен понять, Филипп, я привыкла так жить. До того, как я встретила Жюля, у меня не было пистолета, чтобы застрелиться, или окна, чтобы выброситься. Я была с парнем пять лет. Это было больше, чем получать в подарок тряпки, драгоценности, машину и дом. Он защищал меня. Он платил мои налоги. Платил за медицинскую страховку, покрывал расходы. Он был добр ко мне. Я не могу вернуться назад. Не могу. А они собираются все у меня отобрать.
– Кто они?
– Паулина и Симс.
– Но о чем ты думала раньше?
– Я думала, что этот вихрь удовольствий никогда не кончится. Вот что я думала, Я думала, что Жюль Мендельсон бессмертен. О, ради Бога, открой эту чертову бутылку, Филипп. Мне надо выпить.
– Послушай, я не могу говорить с тобой, когда ты пьяна. – Я не терплю пьяных. У меня нет к ним жалости. Я пришел помочь тебе, но ты слишком пьяна, чтобы понять то, что я говорю. Придешь в себя – позвони мне. В противном случае, я не буду больше тебя беспокоить.
Он направился к двери.
– Как поживает Камилла? – крикнула вслед ему Фло.
– Прекрасно.
– Передай ей мою благодарность. Филипп остановился и обернулся.
– Благодарность за что?
– Она знает.
– Я тоже хочу знать.
– Она была добра ко мне на похоронах Жюля.
– Она мне ничего не рассказала.
– У девчонки есть класс, Филипп.
Когда у нее кончалось все необходимое, вроде замороженных продуктов или гигиенических салфеток, она отправлялась за покупками в магазин или аптеку, работавшие по ночам. Выезжала из дома в два часа ночи, зная, что не встретит никого из своих знакомых или тех, кто знает ее. Она обвязывала голову шарфом и надевала большие темные очки. Чаще всего она ездила в супермаркет на пересечении бульвара Беверли и Доухени-Драйв. В одну из вылазок за продуктами, когда Фло шла по проходу между стеллажами с продуктами, толкая перед собой тележку, она увидела Лонни Эджа, с которым не встречалась со времени работы официанткой в кафе «Вайсрой». Лонни, как всегда, одетый в черное, стоял, прислонившись к газетному киоску. Рядом на стенде были выставлены журналы, и среди них красовался журнал с ее фотографией. Лонни держал в руках «Малхоллэнд» и читал статью о ней. Ускорив шаг, она резко повернула
