– Да, так и есть. Так всегда было, – сказала она, пожав плечами. Ей не нравились подобные разговоры. – У них тоже есть свои клубы, куда мы не вхожи. Не забывай.
Филипп рассмеялся. Уже не раз он слышал от нее это объяснение.
– Даже Мендельсоны не могут стать членами «Загородного клуба», а почему, одному Богу известно. Ведь Паулина Макэдоу принадлежит к добропорядочной семье там у вас, на Востоке, – сказала Камилла.
– Если разобраться в этом, то голову даю на отсечение, причина заключается не в Паулине, а в Жюле, – ответил Филипп.
Камилла промолчала.
– Банти идет сюда. Не говори об этом при ней.
Филипп не играл в гольф, но в тот день Камилла попросила его придти на ленч в грилль-бар клуба, где собрались все, кто участвовал в игре. Ему нравилось, как она выглядела в спортивном наряде: кепке, белых коротких шортах и пастельного цвета майке. Роуз Кливеден тоже пришла. Это был ее первый выход в клуб после того, как она сломала здесь ногу во время ленча, который она устроила после похорон Гектора Парадизо. Роуз была любительницей театральных выходов, а потому появилась в грилль-баре в коляске, которую толкала медсестра, хотя к тому времени могла свободно передвигаться на костылях.
– Я вернулась! – радостно крикнула она, и ее приятели, сидевшие в баре, повскакивали с мест, чтобы приветствовать ее. Для всех она заказала «кровавую Мэри». И, как всегда, где бы Роуз ни находилась, началась пирушка. Из кармана коляски она вынула несколько пакетиков с подарками. Один предназначался для Клинта, бармена, которого Роуз обвинила в том, что он приготовил слишком крепкую смесь для «кровавой Мэри» в тот день, когда она упала, споткнувшись об Астрид. Другие подарки она вручила своей любимой подруге Камилле Ибери, которой в этот день исполнилось тридцать три года.
– Ты мне ничего не говорила, что у тебя сегодня день рождения, – сказал Филипп, когда они вернулись к своему столу.
Камилла покраснела.
– Я никогда никому не сообщаю о своем дне рождения. Доверяю это сделать Роуз. У нее есть записная книжка с датами дней рождений всех наших знакомых. Я даже не знаю, у кого когда день рождения.
– Что ты собираешься делать после ленча? – спросил Филипп.
– Я должна быть в четыре часа на собрании гильдии детей-сирот.
– А до четырех?
– Приму душ. Переоденусь. А в чем дело?
– Ты пойдешь со мной, – сказал Филипп.
– Куда?
– Покупать тебе подарок.
– Ты не обязан мне его делать.
– Знаю, но мне так хочется.
Спустя полчаса Филипп и Камилла, взявшись за руки, шли по Родео-Драйв, заглядывая в витрины магазинов. Оба чувствовали себя беззаботно, словно сбежавшие с уроков школьники. Филипп заметил шедшую к ним навстречу красивую молодую женщину. Он был так удивлен, что остановился. Молодая женщина, была взволнована неожиданной встречей и удивлена не менее Филиппа.
– Здравствуй, – сказал Филипп.
– Здравствуй.
Камилла, наблюдавшая за ними, отдернула руку из ладони Филиппа.
– Какой неожиданный сюрприз, – сказал Филипп.
– Для меня тоже, – ответила молодая женщина.
– Ты живешь здесь? – спросил он.
– Нет. А ты?
– Я здесь всего на несколько месяцев. Работаю. Где же ты живешь?
– По-прежнему, в Сан-Франциско. А ты все еще в Нью-Йорке?
– Да.
Воцарилась неловкая пауза.
– О, извини, – сказал Филипп. – Это – Камилла Ибери. Терри… Какая у тебя теперь фамилия?
Молодая женщина засмеялась.
– Все еще Сигурни, – сказала она.
– Терри Сигурни, Камилла Ибери, – представил их друг другу Филипп.
Женщины кивнули друг другу.
– Я прочла твою книгу об этом парне с Уолл-стрит, – сказала Терри.
Филипп кивнул головой. Они опять помолчали.
– Он действительно перебил тебе ноги? Я читала об этом.
