Божественная комедия (илл. Доре)

Так мощно дрогнул пасмурный провал,*
Что я подумал — мир любовь объяла,
Которая, как некто полагал,

43

Его и прежде в хаос обращала;*
Тогда и этот рушился утес,
И не одна кой-где скала упала.

46

Но посмотри: вот, окаймив откос,
Течет поток кровавый,* сожигая
Тех, кто насилье ближнему нанес».

49

О гнев безумный, о корысть слепая,
Вы мучите наш краткий век земной
И в вечности томите, истязая!

52

Я видел ров, изогнутый дугой
И всю равнину обходящий кругом,
Как это мне поведал спутник мой;

55

Меж ним и кручей мчались друг за другом
Кентавры, как, бывало, на земле,
Гоняя зверя, мчались вольным лугом.

58

Все стали, нас приметив на скале,
А трое подскакали ближе к краю,
Готовя лук и выбрав по стреле.

61

Один из них, опередивший стаю,
Кричал: «Кто вас послал на этот след?
Скажите с места, или я стреляю».

64

Учитель мой промолвил: «Мы ответ
Дадим Хирону* , под его защитой.
Ты был всегда горяч, себе во вред».

67

И, тронув плащ мой: «Это Несс, убитый
За Деяниру, гнев предсмертный свой
Запечатлевший местью знаменитой.*

70

Тот, средний, со склоненной головой, —
Хирон, Ахиллов пестун величавый;
А третий — Фол* , с душою грозовой.

73

Их толпы вдоль реки снуют облавой,
Стреляя в тех, кто, по своим грехам,
Всплывет не в меру из волны кровавой».

76

Мы подошли к проворным скакунам;
Хирон, браздой стрелы раздвинув клубы
Густых усов, пригладил их к щекам

79

И, опростав свои большие губы,
Сказал другим: «Вон тот, второй, пришлец,
Когда идет, шевелит камень грубый;

82

Так не ступает ни один мертвец».
Мой добрый вождь, к его приблизясь груди,
Где две природы* сочетал стрелец,

85

Сказал: «Он жив, как все живые люди;
Я — вождь его сквозь сумрачный простор;
Он следует нужде, а не причуде.

88

А та, чей я свершаю приговор,
Сходя ко мне, прервала аллилуйя;*
Я сам не грешный дух, и он не вор.

91

Верховной волей в страшный путь иду я.
Так пусть же с нами двинется в поход
Один из вас, дорогу указуя,

94

И этого на круп к себе возьмет
И переправит в месте неглубоком;
Ведь он не тень, что в воздухе плывет».

97

Хирон направо обратился боком
И молвил Нессу: «Будь проводником;
Других гони, коль встретишь ненароком».

100

Вдоль берега, над алым кипятком,
Вожатый нас повел без прекословий.
Был страшен крик варившихся живьем.

103

Я видел погрузившихся по брови.
Кентавр сказал: «Здесь не один тиран,
Который жаждал золота и крови:

106

Все, кто насильем осквернил свой сан.
Здесь Александр* и Дионисий лютый,
Сицилии нанесший много ран;

109

Вот этот, с черной шерстью, — пресловутый
Граф Адзолино;* светлый, рядом с ним, —
Обиццо д'Эсте, тот, что в мире смуты

112

Родимым сыном истреблен своим».*
Поняв мой взгляд, вождь молвил, благосклонный:
«Здесь он да будет первым, я — вторым».*

115

Потом мы подошли к неотдаленной
Толпе людей, где каждый был покрыт
По горло этой влагой раскаленной.

118

Мы видели — один вдали стоит.
Несс молвил: «Он пронзил под божьей сенью
То сердце, что над Темзой кровь точит».*

121

Потом я видел, ниже по теченью,
Других, являвших плечи, грудь, живот;
Иной из них мне был знакомой тенью.

124

За пядью пядь, спадал волноворот,
И под конец он обжигал лишь ноги;
И здесь мы реку пересекли вброд.

127

«Как до сих пор, всю эту часть дороги, —
Сказал кентавр, — мелеет кипяток,
Так, дальше, снова под уклон отлогий

130

Уходит дно, и пучится поток,
И, полный круг смыкая там, где стонет
Толпа тиранов, он опять глубок.

133

Там под небесным гневом выю клонит
И Аттила* , когда-то бич земли,
И Пирр, и Секст;* там мука слезы гонит,

136

И вечным плачем лица обожгли
Риньер де'Пацци и Риньер Корнето,*
Которые такой разбой вели».

139

Тут он помчался вспять и скрылся где-то.

Песнь тринадцатая

Круг седьмой — Второй пояс — Насильники над собою и над своим достоянием

1

Еще кентавр не пересек потока,
Как мы вступили в одичалый лес,
Где ни тропы не находило око.

4

Там бурых листьев сумрачен навес,
Там вьется в узел каждый сук ползущий,
Там нет плодов, и яд в шипах древес.

7

Такой унылой и дремучей пущи
От Чечины и до Корнето* нет,
Приют зверью пустынному дающей.