25 Еще он назвал многих, шедших рядом;И не был недоволен ни один:Я никого не видел с мрачным взглядом.28 Там грыз впустую пильский Убальдин[1011] И Бонифаций, посохом РавенныПремногих пасший длинный ряд годин.[1012]31 Там был мессер Маркезе;[1013] в век свой бренныйОн мог в Форли, не иссыхая, пить,Но жаждой мучился ежемгновенной.34 Как тот, кто смотрит, чтобы оценить,Я, посмотрев, избрал поэта Лукки,Который явно жаждал говорить.37 Сквозь шепот, имя словно бы ДжентуккиЯ чуял там,[1014] где сам он чуял знойНиспосланной ему язвящей муки.40 «Дух, если хочешь говорить со мной, —Сказал я, — сделай так, чтоб речь звучалаИ нам обоим принесла покой».43 «Есть женщина, еще без покрывала,[1015] — Сказал он. — С ней отрадным ты найдешьМой город, хоть его бранят немало.46 Ты это предсказанье унесешьИ, если понял шепот мой превратно,Потом увидишь, что оно не ложь.[1016]49 Но ты ли тот, кто миру спел так внятноПеснь, чье начало я произношу:«Вы, жены, те, кому любовь понятна?»52 И я: «Когда любовью я дышу,То я внимателен; ей только надоМне подсказать слова, и я пишу».[1017]55 И он: «Я вижу, в чем для нас преграда,Чем я, Гвиттон, Нотарий[1018] далекиОт нового пленительного лада.58 Я вижу, как послушно на листкиНаносят ваши перья[1019] смысл внушенный,Что нам, конечно, было не с руки.61 Вот все, на взгляд хоть самый изощренный,Чем разнятся и тот и этот лад».И он умолк, казалось — утоленный.64 Как в воздухе сгрудившийся отрядПроворных птиц, зимующих вдоль Нила,[1020]Порой спешит, вытягиваясь в ряд,67 Так вся толпа вдруг лица отвратилаИ быстрым шагом дальше понеслась,От худобы и воли легкокрыла.70 И словно тот, кто, бегом утомясь,Из спутников рад пропустить любого,Чтоб отдышаться, медленно пройдясь,73 Так здесь, отстав от сонмища святого,Форезе шел со мной, нетороплив,И молвил: «Скоро ль встретимся мы снова?»76 И я: «Не знаю, сколько буду жив;Пусть даже близок берег, но желаньеК нему летит, меня опередив;79 Затем что край, мне данный в обитанье,[1021] Что день — скуднее доблестью одетИ скорбное предвидит увяданье».
