— Пойдет? — спрашивает мисс Анжелла, подарив мне третью улыбку, еще более очаровательную, чем две предыдущие.
— Пойдет! — соглашаюсь я. — Но, прежде чем подписать контракт, я должен посоветоваться с моими партнерами.
Между нами, я не знаю других млекопитающих, способных сыграть предлагаемые роли также хорошо, как это сделают мои феномены.
* * *
Естественно, профессор и его «кукарекун» очарованы свалившимся на их головы контрактом. Мы решаем, что Пино возьмет из предлагаемой суммы двадцать процентов, чтобы возместить затраты на это путешествие. Остальную же сумму мы разделим на троих. Несмотря на уговоры, я отклоняю просьбу взять себе комиссионные с их заработка, потому что не могу зарабатывать деньги на природных достоинствах своих друзей.
— Итак, — подвожу я итог, — остается только узнать новости о Берю и сообщить ему о контракте.
Как только я высказал свою мысль, из холла донесся шум и гвалт.
Мы устремились туда.
Два санитара с трудом удерживали в руках возбужденного Берю. Увидев нас, он успокаивается.
— Друзья! — всхлипывая произносит Толстяк. — О, мои милые, верные друзья! Знали бы вы, чего мне только что удалось избежать. Эти американские идиоты решили отсечь мне задницу, чтобы вместо нее пришить обезьянью. Вы понимаете? Но нет, Берю — не последний дурак на свете! В конце концов это затрагивает мое достоинство! Я теперь знаю, из-за чего пострадал: ядовитое растение в отеле! Ну ничего, я с них еще потребую возмещение за ущерб, причиненный моему здоровью!
Задняя часть брюк Толстяка вырезана, чтобы щадить воспаленное тело и иметь свободный доступ воздуха к нему. Желая оценить состояние своего пораженного ядовитым растением зада, Берю подходит к зеркалу. Он поворачивается к нему спиной, расставляет пошире ноги, и пытается нагнуться вперед, чтобы заглянуть в зеркало. Но напрасно... Вот если бы не живот!
Толстяк никак не может успокоиться.
— Это надо же додуматься — держать в отеле ядовитые растения! Они мне заплатят за это! Интересно, сколько? Я думаю, что тысяч двадцать франков.
В холле появляется великий продюсер в сопровождении своего «мозгового центра».
Вид оголенного зада Берю возмущает его желудок, и он, не в силах совладать с тошнотой, отворачивается, опираясь на руку одной из своих секретарш.
— Уведите его, уведите! — призывает он окружающих.
Я подхватываю Берю под руку и увожу в его номер.
— Пойдем, пойдем, в твой номер. Мы сейчас позвоним Рамаде, супруге Жереми. Она дочь колдуньи, разбирается в ядовитых растениях, и я уверен, что предложит нам чудодейственный рецепт.
Таким был наш первый день в Лос-Анжелесе.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ужин был великолепен, но сам Ж. Б. Честертон-Леви отсутствовал, так как вынужден был на личном самолете отбыть на прием в Сан-Франциско. Вместо себя он оставил Анжеллу, которая в своему узком серебристом платье, делающем ее похожей на сирену, буквально срывала наши дыхания. Берю не скрывал своего восхищения и непрерывно осыпал ее комплиментами. Она же мило улыбалась и незаметно под столом наступала на мою ногу, за что я был ей несказанно признателен.
Наш больной страдал уже много меньше. Ему помог рецепт Рамаде, который я предлагаю тебе, а вдруг случится, что и ты спутаешь листья базис-энстэнк-корозиф и туалетную бумагу «Лотос»?
Итак, ты очищаешь три банана, растираешь их в ступке с луковицей, желтком одного яйца и баклажаном. Потом ты добавляешь туда стакан оливкового масла и стакан сучьей мочи. После того, как все это будет хорошо перемешано, полученную массу накладываешь на пораженные части тела на целый час. После этого боли стихают и начинается выздоровление!
Утомленные длинным днем и каскадом событий, мы расходимся после ужина по своим номерам, и даже крепкий кофе не может отбить у нас огромное желание выспаться.
Но как только я ложусь в постель, сон покидает меня. Огромная бессонница входит в меня вместе с ощущением, что в комнате есть еще кто-то. Включаю свет: никого! Но это странное чувство по-прежнему со мной. Почему-то вспоминается фотография Мартини Фузиту, которую мне дала служанка отца Мишикуля. Так вот кто со мной в номере!
Я достаю из кармана куртки фотографию и начинаю в который раз всматриваться в лицо француженки. Почему она так волнует меня, бывшая студентка профессора? Меня, который никогда не знал ее, даже не предполагал о ее существовании?
Кто была она? Нимфа? Душевнобольная? Как удалось ей скопить деньги для поездки в Калифорнию, а здесь приобрести домик и такую богатую коллекцию картин известных художников?
Проституция?
Обыкновенное лицо грустной девушки. В ее облике нет ничего эротического, вызывающего желание. В Лос-Анжелесе тысячи потаскух более сексуальных, чем она. Зачем Мартини ездила в штат Юта в первую пятницу каждого месяца?
Я пытался еще раз прочесть надпись на щите за спиной Мартини. Но тщетно. Нужна лупа. Она может быть в библиотеке. Я набросил на голое тело халат и спустился на первый этаж.
Мне повезло. Я нашел прекрасную лупу с ручкой из слоновой кости. Включив настольную лампу, я внимательно разглядываю надпись. Она состоит из двух слов. Четко видна вторая буква «О» в первом слове.
Поглощенный разгадкой надписи, я неожиданно почувствовал легкое скольжение позади меня. Оглянулся: мисс Анжелла.
— Какой обворожительный сторож! — воскликнул я.— Я разбудил вас?
— Нет, нет. В моей комнате срабатывает сигнализация, когда после полуночи кто-то появляется в библиотеке.
— Вы настоящий ангел-хранитель. Я позволил себе проникнуть в библиотеку, так как мне была очень нужна лупа.
— И чем вы так увлечены, если не секрет?
— Пытаюсь расшифровать надпись на фотографии, сердце мое!
Заинтригованная, она склонилась над фотографией.
— А в каком штате сделана она?
Ой! Ее левая грудь коснулась моею правого ухо. Мягко, тепло, несказанно приятно пахнет.
— Юта, — еле шевелю я губами.
Какое счастье, что в этом слове только два звука!
— Эта скамейка мне что-то напоминает, — медленно произносит полуночница.
Я позволяю своей руке скользнуть под ее широкие шорты.
Как всегда дерзко, Антонио!
— Я знаю, где сделан этот снимок! — восклицает моя помощница.
Моя рука почти у цели!
— Что вам известно? — успеваю спросить я перед тем, как захватить губами сосок ее груди.
— Это скамейка влюбленных, — объясняет Анжелла. — Она известна на всем Западе. Установили ее еще в конце прошлого века. Два любящих друг друга человека, понимающих, что не могут быть вместе, решают покончить с собой. Они покупают пистолеты, едут сюда. Садятся на скамейку и прикладывают пистолеты к своим вискам. Мужчина считает до трех, после чего они одновременно нажимают на курки. С
