фиалки и анютины глазки – по три.
– В один горшок – одного цвета?
– Нет, вперемешку. Анютины глазки уже смешаны, так что тебе трудиться не придется. А фиалки бери одну желтую, одну белую и одну оранжевую.
– Понятно.
– Смотри не сажай слишком близко друг к другу, оставь место для корней, – заботливо добавила она.
Лео смерил ее саркастическим взглядом.
– Может быть, я и не садовник, но с мозгами у меня все в порядке.
– Извини. Ты сам просил инструкций.
Он промолчал и продолжил работу.
Тери вздохнула, понимая, что снова все испортила. А ведь совсем недавно им было так хорошо вместе. Взгляд ее упал на его руки – большие, сильные, умелые руки, которые так умеют гладить и ласкать.
Как же тоскует она по их нежным прикосновениям!
А он… он тосковал по ней? Или пришел только проверить, как чувствует себя мать его вожделенного сына?
Но Тери тут же одернула себя. Не стоит самой мучиться и портить отношения с ним, предполагая лишь худшее. Она не знает, что у Лео на уме, – и не узнает, пока он сам ей не объяснит. А до тех пор надо хотя бы соблюдать вежливость.
Может быть, подумав, он решил, что иметь дочь не так уж плохо? Она ведь тогда не дала ему собраться с мыслями – взорвалась, словно ракета, и огорошила его целым потоком жестоких обвинений!
Быть может, все дело в беременности? И такой нервной и раздражительной она стала из-за гормональных изменений? Очень вероятно: с тех пор как врач сообщил ей результаты анализов, настроение у нее так и скачет вверх-вниз.
– Как ты, Тери?
Она оторвала взгляд от его рук – слава богу, Лео, кажется, не заметил, что она на него глазела.
– Неплохо, – ответила она, решив не утомлять его жалобами.
Он свел густые брови.
– Не тошнит?
– Есть немного, особенно по утрам.
– Только тошнит или рвет?
Тери скорчила гримасу.
– Сначала одно, потом другое.
– Ты что-нибудь принимаешь?
– Если ты имеешь в виду таблетки – конечно, нет! – ответила она, догадавшись, что его беспокоит.
– Я не такая дура, как ты думаешь, – сухо добавила она. – Просто никогда не слышала, что беременным вредно работать с удобрениями.
– Не слышала? – Он нахмурился еще сильнее. – Ты что, не читала специальной литературы?
Прикусив губу, Тери уставилась в землю. Честно говоря, она была слишком подавлена, чтобы что-то читать о беременности. Проще было вообще об этом не думать. Что не так уж сложно, если тебе не с кем поделиться своей тайной.
Кроме Лео, о ее беременности знал только Уэйн, а с него Тери взяла клятвенное обещание молчать. Она не спешила сообщать новость родителям: известие о том, что дочь станет матерью-одиночкой, вовсе их не обрадует.
– Тери! Что-то не так?
В голосе его слышалось искреннее беспокойство. Она слабо улыбнулась и пожала плечами.
– Ну, видишь ли… в конце концов, беременность – нормальное, естественное дело. Женский организм для того и создан. Не думаю, что из-за этого стоит поднимать такой шум.
– Тебе что, неважно, что будет с ребенком?
Неважно? Да что он такое говорит? Как ему не стыдно!
– Разумеется, важно! – резко ответила она. – Но у меня нет времени об этом думать! – Разгорячившись, она совсем забыла о своем решении не жаловаться. – Рано утром я встаю и, борясь с тошнотой, иду на рынок купить продуктов. Потом готовлю завтрак. После завтрака обслуживаю клиентов. К тому времени, как схлынет толпа, я чувствую себя совершенно разбитой и могу только прилечь вздремнуть. А там, глядишь, и ужин, и снова толпа народу, и всех надо обслужить. В половине десятого я закрываю ресторан, поднимаюсь к себе наверх и засыпаю как убитая. А утром все сначала!
Она замолчала и сердито уставилась на него, негодуя уже на то, что он здоров и полон жизни. Попробовал бы сам забеременеть! Какая несправедливость – почему только ее должно тошнить по утрам? Почему все тяжелое и противное в этом деле досталось ей, а ему – одни удовольствия?
– Так-то, мистер Всезнайка! – яростно продолжила она. – Когда, по-твоему, я должна выкраивать время на чтение книг? В те редкие минуты, когда можно забыть о работе, я предпочитаю заняться чем-нибудь по- настоящему приятным – например, поработать в саду! По-твоему, я не права?
