быстро сливались с тенями промытых бесконечными дождями сосен, таяли среди поросших серебристым мхом камней.
В просветах между валунами обрывками шелка стелился туман. К скалам жались заросли голубовато- зеленого лишайника, островки которого напоминали миниатюрные леса. Жар и холод оставили на костях Аркдура неизгладимый след. Маленькие пластинки гранита, отколовшегося от кусков материнской породы, лежали на земле, как опавшая листва. Но выступы розовых скал стояли на тех же местах, где высились и тысячи лет назад.
С тех пор как Ашалинда последний раз была в этих краях, Аркдур практически не изменился — если не считать одной весьма примечательной детали. За время путешествий по Эрису девушка уже привыкла к тому, что дикие звери и птицы разбегаются, заслышав приближение человека. Здесь же, напротив, все сами радостно выходили на стук копыт. Птицы слетались ближе и садились на скалы совсем рядом, так что их можно было погладить, не слезая с седла. Порой Ангавар отсылал Эрантри полетать, а сам поднимал руку — и мелкие пташки садились ему на запястье. Юркие тощенькие лисы и пугливые козы с огромными топазами глаз выпрыгивали из расщелин меж скал, чтобы проводить всадников взглядом. Змеи разворачивали кольца и поднимали маленькие головки. Блестящие жуки стремительными метеорами рассекали воздух и запутывались в длинных волосах Ангавара. Даже ночные животные пробуждались и вылезали из нор и укрытий, дабы приветствовать короля Светлых и его свиту.
Но если внешне Аркдур изменился мало, то все остальное в нем сильно переменилось. Прежде овраги и ущелья, скалы и валуны с молчаливым равнодушием сносили все атаки ветров, дождей и прочих погодных явлений. Ничто не могло нарушить глубокий сон, в котором пребывали они вот уже много веков, грезя о чем-то своем и не обращая внимания на мир вокруг.
Теперь же Ашалинде казалось, что камни словно проснулись — как и реки и ручьи, деревья и кустарники. Во всем ощущала она настороженное, жадное и выжидательное предвкушение. Даже воздух, даже земля источали колдовство. И отгадать причину было нетрудно. Теперь, когда Ангавар перестал притворяться смертным и явил всем подлинную свою сущность, не осталось вокруг никого и ничего, ни живого, ни неживого, ни единого
Люди из свиты Ангавара за это путешествие перевидали немало всевозможной нежити. А просветленный взор Аша-линды видел и еще больше, и были эти создания самые разные: ужасные и невыразимо красивые, злобные и добродушные, смирные и проказливые. Порой девушку пробирала дрожь, и Ашалинда особенно радовалась, что рядом с ней тот, кто способен в один миг обуздать любую нежить.
Колдовские существа поменьше теснились в трещинах меж камней или робко топтались на гальке возле переливающихся озер и прудов. Вода клубилась и сверкала, из-под мелкой ряби на миг проглядывали чьи-то лукаво-застенчивые глаза. Порой папоротники колыхались, точно секунду назад в них кто-то был, но уже убежал. На каком-нибудь высоком уступе, куда смертному забраться не под силу ни при помощи крюков и веревок, ни даже с летательным поясом, вдруг показывалась бледная девица, скромно расчесывающая каскад роскошных волос. Иной раз из-под копыт коня доносились тихие обрывки музыки. В каждой тени, каждой расщелине, каждом кривом стволе прятался какой-нибудь дух. Каждый родник, ручей, пруд таил в глубинах водное существо, а если застыть и долго смотреть на одно место, можно было заметить, как очертания земли чуть заметно изменятся и оттуда покажется чье-то лицо. Даже ветер, перебиравший сосновые иглы на ветвях, звенел отзвуками чьих-то песен.
Ангавар прекрасно осознавал столь повышенное внимание к отряду и не возражал, хотя сам и не требовал никаких приветствий и выражений почтения. Это в не обычае Светлых: ведь все прекрасно знали, кто здесь главный и неоспори-мый повелитель всех колдовских сил, — и никаких подтверждений сему простому факту не требовалось.
Перед отрядом от горизонта до горизонта раскинулось широкое небо, на котором разыгрывали свое бесконечное представление величественные тучи. Красновато-серые колонны кучевых облаков вздымались на западе, тихо плывя на кры-лах соленого ветра с моря. Порой они застилали солнце, и из пенной завесы проглядывал лишь смутный серебристый лик, а по земле крались неясные расплывчатые тени. Три тонкие пряди волос выбились из прически Ашалинды и порхали у щеки девушки. В воздухе повисла свинцовая тяжесть, предчувствие скорого ливня. Тыльную сторону руки Ашалинды уколола мелкая острая дождинка.
Ангавар скакал впереди, возглавляя отряд, ибо местность здесь была такая каменистая и неровная, что двигаться получалось только цепочкой по одному. На плече короля сидел ястреб. Девушка заметила, как Ангавар поглядел на небо. Только и рсего — ни жеста, ни заклинаний. Если с губ его и сорвались какие-то слова, никто их не слышал.
Взвился ветер. Он налетел откуда-то с юга, подхватывая и будоража нависшие над головой облака, вращая и перемешивая их. Подхваченные этим вихрем, они меняли очертания, распухали и сдувались, принимали самые фантастические формы. Вот в них появились рваные дыры, куда немедленно хлынули яркие солнечные лучи. Дождевые тучи выпустили из плена холодный лик солнца, и скоро поток золотого света уже омывал скалистые высоты Аркдура, от которых протянулись синие тени.
Служанки Ашалинды скакали по пятам за своей госпожой. Девушка слушала, как они перешептываются:
— Смотрите, он отвратил бурю.
Слуги. А также воины-дайнаннцы благоговели перед Ан-гаваром. Вот король обернулся в седле, посмотрел и улыбнулся Ашалинде — и от блеска этой улыбки сердце девушки затрепетало и забилось сильнее в груди.
— Мы едем верной тропой? — спросил он.
Она кивнула, силясь унять бешеное биение крови.
— Кажется, да.
И правда. То ли глубинные воспоминания, то ли внутренний голос подсказывали: отряд едет в правильном направлении, именно там, на севере, находится то место, где когда-то спотыкалась под неистовым ливнем Ашалинда, по собственной воле лишившись радостей Светлого королевства, охваченная неистовым желанием — жить в одном мире с тем, чье лицо увидела мимолетно в окно — более тысячи лет тому назад.
Скоро она вновь проедет через эти Ворота — но уже бок о бок с Ангаваром. Вместе с ним она вступит в его мир, мир фантастический, странный и непостижимый — в тот мир, где живет ее семья, и ее друзья, и все талиты, покинувшие Ав-лантию. Она снова встретится с ними, падет в их объятия. И теперь уже никуда не уйдет.
Тропа — на самом деле не тропа, а просто проход среди камней — расширилась, Ангавар придержал коня, чтобы ехать рядом с нареченной. Маленький горный гоблин с верещанием выскочил из-под копыт красивого скакуна. Смех Ангавара звучал так беззаботно и заразительно, что Ашалинда тоже засмеялась вместе с ним.
Однако Аркдур расстилался впереди все с той же монотонностью пейзажей, и Ашалинда, сколько ни вглядывалась, хоть убей, не видела знакомых вех.
— А может ли так получиться, — беспокойно спросила она, — что за годы, прошедшие с тех пор, как я последний раз видела Ворота, их вид сильно изменился?
— В принципе может, — ответил Ангавар, — но все же навряд ли. За такой короткий срок ни ветер, ни дожди не нанесут скалам особого урона — хотя если земля чуть сдвинется, угол между камнями может измениться — или какой-нибудь из них может просто упасть.
— А если какое-нибудь землетрясение вдруг расшатало Ворота, они могут сами по себе захлопнуться или, наоборот, открыться?
— Не совсем так. С волшебством, которое требуется на перемещение между мирами, не так-то легко справиться. Простое землетрясение не в состоянии открыть или закрыть Ворота меж мирами, не волнуйся.
Раньше, пешком, без тропы, без еды, Ашалинде потребовалось несколько дней на то, чтобы пересечь эту часть Арк-дура. На сей раз за время их путешествия солнце успело закатиться всего единожды. И даже
