свет пробивался в комнату сквозь шторы. Лежа на кровати, девушка некоторое время припоминала, как попала сюда. Затем встала и вышла в коридор.
Паркет в форме елочек вел оттого места, где она стояла, к двери спальни Клауса в самом конце коридора. Одна сторона его переходила в лестницу; вдоль другой шел ряд крепких деревянных запертых дверей, между которыми внесли картины в рамах, прикрепленные к стене болтами. Изображения, заимствованные из старинных книг, представляли собой ряды ярких бабочек, самцов и самок, по-видимому, не живых. Под каждой парой стояла аккуратная надпись, указывающая вид насекомых:
Внутри царила мертвая тишина. Девушка тихонько постучала.
Ни звука в ответ.
Она осторожно повернула ручку и открыла дверь.
Комната ничем не отличалась от той, в которой спала Дениз. Большую часть её занимала огромная белая кровать. Пустая. Напрочь отсутствовали признаки того, чтобы здесь кто-то когда-то спал: ни единой складки на постельном белье, которое, по всей видимости, давно не менялось. Девушка закрыла дверь и крадучись спустилась вниз по лестнице.
Дениз заглядывала во все комнаты, однако нигде не было ни души. Клаус исчез. Сейчас, наверное, уже поздно. Птицы поют во весь голос, слышны какие-то крики. Возможно, здесь есть животные. Она подошла к окну.
Перед ней, насколько хватал глаз, расстилалась обширная сверкающая долина, обрамленная с двух сторон небольшими горами и покрытая ковром высокой зеленой травы, которая волнами колыхалась на ветру. Там паслись могучие буйволы, а в небе парили гордые орлы. В отдалении появилось стадо величественно скачущих жирафов, возможно, скрывающихся от невидимого хищника.
Прошлой ночью, когда она прибыла сюда, здесь все выглядело иначе. Девушка подбежала к другому окну. И вмиг отпрянула, увидев прямо перед собой обезьяну. Животное болталось на ветвях деревьев, уходящих вверх за крышу дома, и смотрело в упор на нее через стекло. Вдруг животное по какой-то своей прихоти потеряло интерес к человеку и исчезло в зарослях.
Дениз начала беспокоиться. «Я одна в пустом доме, окруженном дикими зверями! Я понятия не имела, что такое Франкфурт, даже не слышала о таком городе, пока Клаус не заговорил о нем, но я представить себе не могла, что он окажется таким странным местом».
Девушка направилась к парадному входу, чтобы смело взглянуть в глаза уготовленным ей опасностям. После некоторых колебаний открыла дверь. Вот какая картина предстала перед ней: серое прохладное утро, гравийная дорожка и сад.
Она посмотрела вверх на окна и поняла, что они наглухо закрыты. Горы, жирафы, обезьяны – все это не настоящее.
«Только большой чудак может тешить себя такими иллюзиями», – подумала Дениз. Потом прошлась по дорожке и осмотрела место, где ей суждено было жить.
«Я нахожусь на нелегальном положении. Он сказал мне: „Не выходи из дома, помни, что твое пребывание здесь незаконно“. Неужели люди по моим глазам угадают, что я вне закона в этих краях? Как странно».
Дениз извлекла пахлаву из-под кровати и, усевшись на полу в коридоре, принялась есть, созерцая ряд закрытых дверей. «Он разрешил мне входить в комнаты. Запрет касается только той, в башне». Доев последний кусочек, она открыла первую дверь.
Пространная комната с большим окном, из которого видна уже знакомая ей красочная долина. Теперь возле водоема толпилось стадо слонов. Мебель отсутствовала, за исключением железной вешалки с висящими на ней тринадцатью платьями.
«Неужели в доме живет женщина, которая носит все эти платья?» Однако не похоже, чтобы кто-то носил эти яркие и прекрасные одежды. Девушка отбросила в сторону свой просторный халат и надела первое из висящих в ряд платьев.
Оно идеально подошло Дениз, будто на нее шито. Туго обхватило в талии, а рукава приятно сошлись на руках. Как чудесно она чувствовала себя в нем! Дениз прошлась, чтобы ощутить всю прелесть наряда на ходу, изящно повернулась – и вдруг заметила большое зеркало у двери.
Сначала в зеркале ничего не отражалось, оно лишь светилось тусклым светом. Затем оно вдруг ожило, ярко вспыхнуло. Дениз не сразу узнала себя в отражении. Перед ней стояла и улыбалась совершенно фантастическая девушка, одетая в платье с японским орнаментом. Вот она стоит в тени большого развесистого дерева, и солнце роняет блики на её лицо, а ветерок веет в волосах, схваченных деревянными заколками. У её ног изящно разложены ветки цветущей вишни, вдали японки стирают одежду в чистейшей речной воде и поют народные песни. Позади различимы контуры Фудзиямы с кратером, напоминающим выпуклые губы любовника. Гора обрамлена облаками, словно гирляндами. Вокруг весело порхают и щебечут причудливые птицы. Счастливая Дениз смеется и гордо шествует по комнате. Как приятно смотреть на себя со стороны!
Дома девушка иногда пыталась поглядеться в тусклое крохотное зеркальце, стоящее на полке в пещере. Что она могла там разглядеть? Вот здесь Дениз увидела себя в полный рост. Отражение было ясное, как безоблачное небо.
Девушка примерила еще одно платье с множеством оборок у колен и на плечах. На сен раз она оказалась в горах, похожих на её родные места, где босоногие цыганки танцевали вокруг, а цыган с глазами темнее омута играл на аккордеоне и пел песни о трагической любви. Она подоткнула юбку и тоже вступила в круг. Украшения на её шее сверкали в огне костра. На ступенях фургона сидели старые цыганки и смотрели на нее, вспоминая времена, когда и они были такими же красивыми и стройными.
Весь день Дениз путешествовала по разным мирам чудесного зеркала, пока не примерила все тринадцать платьев. Сняв последнее, она осталась обнаженной. «Как странно, – размышляла девушка, глядя на себя в зеркало, – я ничем не отличаюсь от других женщин. У меня такое же тело, грудь, ноги, я так же прекрасна, как и они».
