как тот с голым черепом.
— Ясно, — коротко выговорил Клипард. — Ты на себя какого берешь?
Стигней секунду думал, потом вышел из-за угла в широкий коридор.
— Поскольку прозрачный — опаснее, — бросил он, — тебе, как менее искусному бойцу придется сразиться с тем немалым куском льда. И попридержи паука, это ему не под силу.
— Ага! — разъяренно защелкал Дгарх-джи, — хрена вам, каррамба с напалмом, а не друзей моих отмолотить!
Он выскочил вперед, взвившись и на мгновение, взвиваясь в воздухе, его пушка бешено чихнула, посылая снаряд за снарядом. Впрочем, канонада какой-либо большой пользы не принесла. Ну, парочка священников, обугливаясь, жидким пеплом стекла на палубу, да монстров на несколько метров отбросило, не причиняя им даже малейшего вреда, вот и весь толк.
— Подойди, смертный, — вдруг толстыми басовитыми голосами заговорили демоны стройным, словно неким зазубренным дуэтом. — Узри могущество бессмертных богов!
— Роботы, что ли, — удивился Клипард, бросаясь вперед. — Я эту песню, никак, уже слыхал! Только фальцетом!
— Стой! — исторг из себя рык Ханмун. — Если это ты, стоящий передо мной, убил бессмертного брата моего, я, всемогущий бог этого мира хочу драться только с тобой. Ибо я — самый сильный из братьев!
— Ы, — удивленно выдохнул Стигней. — Тогда…
— Погоди, — капитан шутливо похлопал его по плечу, — не я первым выбирал себе противника, посему и сражайся себе с волнистым! Эй, — крикнул он ледяному ужасу, — мне разрубить твой шарик, или сам выползешь?
Лучше бы он этого не говорил!
Ханмун ухмыльнулся и уперся длинными голубыми пальцами о стенки своего круглого пристанища. Они раздались, падая вниз, ополовинивая шар, поднимая в коридоре волну оглушительного грохота.
На палубе незамедлительно похолодало, да так, что пол покрылся толстым слоем инея, в воздухе взвился ледяной ветер, переборки затрещали от невыносимой стужи. Стены покрылись трещинами, поддаваясь ужасному холоду. С потолка, вернее с кондиционных систем пошел снег, большинство дверей сразу же заклинило, электронные замки заклинило, они заискрились и выдохнули тоненькие струйки черных дымков. Корчащиеся тела некоторых раненных д‘жабсом Инквизиторов мгновенно застыли с открытыми ртами на обледенелых лицах, жизнь покинула их.
Клипард также остановился, сраженный кошмарным хладом. Пальцы в его форменных ботинках поджались, и тогда он вспомнил о том, чему его учил отец.
Все ведь зависит от мозгов! Безумец, засунувший руку в огонь, спечется до смерти, уверенный в своем сознании сможет держать в пламени эту самую руку до того времени, пока не надоест. Он, будто отключил мыслительные процессы в голове, закрыв глаза, чтобы не видеть метели, поднятой вентиляторами кондиционеров. Мысль о том, что ты сейчас находишься возле камина в далеком домике возле маленького озера. И жаркие объятия Лиины, горячий шепот «милый», они лежат, завернувшись в гладкую шкуру ягненка. И вокруг такая ласковая нега, шерстяные носки и пекущий горло перченый грог, и наброшенное на торс одеяло, уже согретое нежным телом любимой. Теплота разлилась по его венам, пробегая от мозга к замершему на секунду сердцу, по легким, пошла дальше, к самым дальним уголкам организма. Кислотник также ощутимо нагрелся.
— Не люблю мерзнуть, — весело запел меч. — Давай же «дворцы златые в пепел превратим»! Йо- хо-хоу, и бутылка спирта! Смерть гадам! — Крикнул он демонам, изгибаясь на самом кончике.
Капитан посмотрел на Стигнея — тот также чувствовал себя достаточно комфортно, наверняка представляя необъятные формы своей влюбленной Эвелины. Скорпион, способный переносить как сильнейший жар в сотни раз превышавший обычный температурный режим, холода не боялся также, он лишь подмял немного прозябающие конечности и начал мерно осыпать врагов плазменными сгустками. Он также на сто восемьдесят градусов развернул свою тяжелую пушку за спину и превратил нескольких появившихся в конце палубы Инквизиторов в дымящиеся на морозе лужи.
— Ург! — рыкнул Ханмун, атакуя Клипарда несколькими ледяными копьями.
Он не бросил их, а, орудуя несколькими внезапно выросшими из его живота длинными голубыми щупальцами, теснил Антона к повороту из коридора.
Завывон также наседал на своего доблестного противника. Он буквально обвил его, почти похоронив воздушными тисками, пытаясь выдавить воздух из легких Затворника.
— Помни, — свистел невидимый демон, — пророчество гласит, что уничтоживший меня погибнет в тот же миг, когда я паду! Так что даже не пытайся убить!
— Да мне, — тяжело дышал в разреженном воздухе Стигней, — все равно, когда я подохну. Лишь бы месть ушли из моей черной души. Я ведь хотел ей смерти, моей возлюбленной! И Оракул сказал, что таки, сделаю это! Месть падет, а вместе с нею и я! Пророчество может, должно ошибаться! И месть уйдет! — Монах разрубал кислотником тонкие невидимые щупальца, пытавшиеся выдавить ему глаза и снять с буйной головы Паладина уши, над головой которого опять появился загадочный зеленый нимб.
— Не смей выгонять мою госпожу! — сипел демон-ветер. — Святоша полусмертный!
Далее капитан не видел развивающихся событий, поскольку превратившееся в длинный стеклянный меч щупальце, едва не снесло ему скальп. Он уклонился, бросаясь на пол и почти проскальзывая под ногами соперника. Развернувшаяся, покрытая острыми прозрачными иглами рука пробила ему предплечье, отбрасывая назад.
Его швырнуло на спину Стигнею, сбивая того с ног, вместе с другим демоном.
— Черти, — ругнулся, едва не рехнувшись от злости, Затворник. Ведь он едва не отрубил только что призрачное предплечье своему противнику.
— Эй, сопляки, — словно эхом возвратившийся, сказал очень знакомый густой баритон.
В коридоре стояли, сжимая увесистые плазменные винтовки двое невысоких мужчин — Клипард-2 и двойник Стигнея. За их спинами не было мечей в пустых ножнах, потому что кислотники не поддавались размножению, сколько не пытайся это сделать Антон.
Люди подняли свое оружие и, вместе со скорпионом, меткими выстрелами отбрасывали демонов все дальше от лежащих монахов. Они улыбались, гордые тем, что помогают своим братьям и отцам.
Истинные монахи поднялись, бросившись на противников, едва их копии прекратили огонь. Лживые божества могли теперь только защищаться, ведь каждый раз, когда они пробовали атаковать, их сразу же отбрасывал шквальный залп из плазменных ружей.
Некоторое время Клипард и Затворник сражались плечо к плечу, жаль только, что на монстров не действовали обычные фокусы типа «замедления», синхронно взмахивая мечами в заученных кем с детства, а кем за несколько часов, ударах. Потом пришлось разделиться, когда демон льда нырнул внезапно в оружейную нишу.
Антон бросился за ним, оступаясь, подвернув лодыжку и падая лицом вниз. Это его и спасло.
Прятавшийся от холода и закутанный в несколько скафандров Инквизитор, разрядил в него полный боезаряд из игломета. Капитан, поблагодарив Господа за избавление, краем глаза отмечая, как над головой, пролетая сквозь потерявшее вдруг очертания божество, проносится сноп покрытых парализующим ядом иголок. Он мигом сгруппировался и, упершись локтем в пол, вонзил кислотник в нависшего над ним Ханмуна.
— Ты будешь моим, полусмертный, — из ледяной груди вырвался истошный вопль умирающего демона. — И придешь, я чувствую! Ох!
Ложный бог скончался вместе с умершим от смертельного холода Инквизитором, на губах которого пузырился кровавый иней.
Помня о взрыве после упокоения первого выходца из Ада, Клипард выкатился из ниши, но Ханмун просто осыпался огромной грудой льда, выпустив тучу крупинок воздуха. Воздух заметно потеплел — система климатического контроля, наконец, смогла победить неведомо откуда взявшуюся стихию мороза.
Поднимаясь на колено, капитан, хотел, было броситься на помощь своему другу, но безнадежно опоздал. Он видел, как одновременно зеленый, окруженный паром меч Стигнея вонзается в почти неосязаемое тело Завывона. В тот же час за его спиной бесшумно открывалась дверь. Время, казалось, остановилось, сам того не желая, капитан вошел в «замедление», теперь уже жалея об этом.
