— Подождем, пока это падло сядет! — сказал Джумас и осекся, увидев красное от гнева лицо капитана. — Простите, что обозвал его так!
Он принялся раздавать команды другим членам экипажа.
Клипард промолчал, понемногу успокаиваясь и пытаясь разобраться в себе. Ведь он тоже ненавидел Лястера, так почему же ему стало так неприятно после плохого упоминания о нем? Нонсенс, аномалия любви к родителям, мол, сам бы убил, но другому не дам. Только своими руками, что ли?
Они почти опустились на сплошную розовую планету. Небо, земля и вода, даже деревья и другая растительность дышали цветом молоденькой нераспустившейся розы на кусте. Ласковый ветер гонял по небу кремовые тучки, наполняя собою маленькие паруса корабликов среди далекого розового же моря.
«Стремительный странник» держался в небе на солнечной стороне, оставаясь невидимым невооруженному взгляду. Да и посмотри кто в бинокль, оснащенный сильнейшими фильтрами, то все равно бы увидел только ровное мерцание светила, а потом долго бы растирал глаза.
Приблизившись на максимально короткое расстояние и отрегулировав камеры на полную мощность, экипаж наблюдал, как из покореженного корабля выпрыгивает, радостно приплясывая, седой старик с мечом за спиной.
Он пробежался по небольшому лугу, постучал рукоятью кислотника о подножие скалы, побегал вокруг маленькой полянки у самого краешка высокого розового леса. Побродил среди густо растущих деревьев, что-то выискивая, но, видимо, ничего не нашел.
Спустя час, разочарованный Иона уселся прямо на землю, где стоял и расплакался.
— Этого не может быть! — что было сил, закричал он к небесам. — Я так долго жаждал!
— А просто попросить не мог? — хмыкнула Катти.
— Видимо, — печально усмехнулся Клипард, — встретить бога предстоит только мне! Спускаемся.
Седой опечаленный старик растер размочившие запекшуюся на лице кровь слезы и улыбнулся, наблюдая, как на полянке перед ним садится звездолет.
— «Стремительный всадник», нет, «Странник», — прочитал он на борту возле открывшегося после мягкой посадки шлюза. — Ты спасся! Значит, мы увидим Его!
— Здравствуй, папа, — настороженно поздоровался Антон, приближаясь к сидящему на розовом холмике отцу.
— Здравствуй, сын, — теперь не разочарованные, а слезы счастья полились из окруженных глубокими морщинами глаз. — Я рад, что тебя не убили!
Глава 21
«Финал должен быть веселым. И не ранить чистое сознание читателя, ни в коем случае!».
Сын, брошенный когда-то отцом, сейчас смотрел на своего непутевого родителя. За его спиной возвышался, завалившись на одну подножку-шасси, зеленый радхи с фиолетовыми лягушками возле носа.
Человек, бросивший в седые времена беременную женщину, которая умерла из-за его безалаберности и пренебрежения. Седой старец, делавший из людей послушных бездушных роботов, лишенных любви и других светлых чувств.
Апостол мести, а разом с нею и смерти. Бывший Паладин, убивший первую любовь Антона, к ужасу, а, может, и к облегчению, Клипард понял, что не помнит, как ее зовут.
Наконец, отец, пожелавший свести со свету свою родную кровь, не гнушаясь ни перед чем ради неведомого достижения своих параноидальных стремлений.
— Знаешь, — тихо промолвил Антон, — а я ведь ненавижу тебя!
— Послушай, — горячо забормотал Иона, — я сделаю тебя всемогущим! Я… Мы… Вместе сможем управлять вселенной.
— А я всего лишь хочу убить тебя! — выкрикнул-плюнул капитан. — Он бросился на родителя, поднимая кислотник. Меч отчего-то тяжко застонал, как в кошмарном сне.
Иона молниеносно извернулся, выделывая своим почти черным от кипящего прелой кислотой лезвием, да так, что невольные зрители ахнули.
Паладины кружились вокруг поляны, срубленные не знающими пощады клинками, мелкие деревца валились в розовую траву.
Иона вошел в «замедление», Антон последовал за ним, потом еще раз. И еще! Экипажу, наблюдавшему за кровной битвой, показалось, что у дерущихся вдруг выросло множество рук, а сами они стали почти прозрачными от бешеных ударов.
Кислотник Лястера превратился в бич, так и вьющийся вокруг капитана. Тот задействовал «зонтик» и как щитом, отбивался, в свою очередь, стараясь зацепить отца подачей с ноги. Это ему удалось, но слишком легко — Главный Паладин мягко оттолкнул запутавшийся в длинном рукаве его белоснежного балахона с бурыми пятнами башмак.
От внезапного движения, Клипард отскочил, приседая и поводя собой мечом в круговом движении. На него надвигался, заворачивая самые немыслимые восьмерки, отец.
Жизнь пролетала перед их глазами, завершая каждый этап, соприкосновением шипящей стали о сталь.
Вот дедушка дает ему первый подзатыльник, маленький Лястер истошно орет, брызжа слезами и громко обещает, что убьет деда. За это получает вторую оплеуху и теперь действительно, уже безмолвно клянется отомстить. Чтобы он умер, проклятый старик!
— Отдай, это мое! — другой сирота вырывается и бежит вперед вместе с парой новых ботинок, привезенной миссией благотворительности в приют «За пазухой». Антон некоторое время гонится за ним, но враг быстрее. Он в предпоследний раз садится на пол и ревет, обещая, что уничтожит малого шкодника, затем поднимается и упорно преследует своего обидчика.
— Ой, он такой маленький! — смеется портовая шлюха, к которой юнец пришел, накопив достаточно карманных денег и кое-что, украв у родителей, для того чтобы впервые познать таинство секса. Лястер хочет ударить ее, но вспоминает о громадном накачанном сутенере, который ожидает за дверью и с легкостью выбросит щуплого сынка из борделя. Иона улыбается, жестко хватая проститутку за грудь, и мысленно душит ее.
Мишель бросает ему первую улыбку при первой встрече тем прекрасным утром. «Убью!», думает Клипард, наблюдая, как коричневая от загара рука поручика обнимает ее за талию. А потом, спустя несколько недель после знакомства они любят друг друга. И она умирает, растворившись в страшном огненном облаке, в которое превратился истребитель Хотовского.
— Лучше бы я убил тебя, — кричит Антон, выжимая последние капли горючего из баков, — своими руками! Но я отомщу за тебя!
Она просто уходит, а за нею остается лишь приторный запах ее духов.
— Не заходи больше, — говорит ее муж, являющийся также начальником Лястера. — Я позволил ей завести любовника только на период моего отсутствия. Теперь твое пребывание на этой планете нежелательно. — Он захлопывает дверь перед носом бортмеханика.
— Сожгу этот дом, — обещает себе Иона. — Сожгу обоих!
