искусную дипломатию. Вы опять чем-то недовольны, Игорь Николаевич?
— Да я по поводу переворота, который мне предстоит предотвратить…
— И что вас смущает?
— Помилуйте, чем вам Елизавета не угодила? Вроде не самая худшая императрица в истории России…
— Не спорю, в ее правление многое делалось во благо страны, но зачастую не благодаря, а вопреки. Она была слишком занята интригами, балами, тайным браком и прочее. Вокруг нее собралось талантливое окружение. Короля играет свита. Поверьте, вокруг Иоанна соберется еще большее количество выдающихся людей. Кроме того, бедняга не достоин той участи, что для него уготовят в вашем мире. Годовалого, ни в чем не повинного младенца, свергнут с престола, когда немного подрастет — заберут от матери, кинут в тюрьму, где будут содержать в одиночной камере, а спустя двадцать три года убьют во время попытки освобождения, предпринятой поручиком Мировичем.
Я содрогнулся, представив картину заключения в тюрьме несчастного ребенка.
— Сколько у меня времени?
— Немного. Переворот состоится в ноябре 1741-го года.
— Шесть лет, всего шесть лет, — задумчиво произнес я.
— Да, и за эти шесть лет вам предстоит проделать путь из низов в верхи. Карьеру здесь делают двумя способами — либо в качестве фаворита, то есть через постель, либо на поле боя. Первый путь проще, второй — намного сложней. Какой выбираете?
— Ненавижу альфонсов.
— Значит, армия, — резюмировал Кирилл Романович.
— Да.
— Тогда учтите, легко не будет. Никто не даст гарантий, что вы не погибнете на поле боя, не умрете от болезни или ран. Я не смогу вам помочь.
— Позабочусь о себе сам. Кирилл Романович, ответьте на один вопрос — что со мной произошло там, откуда я родом?
— Вы точно хотите услышать правду?
— Да!
— Мы успели перенести вас до того, как вы погибли.
Глава 6
— Как погиб?! — едва не закричал я.
Кирилл Романович потупился.
— Офис вашего друга находится на втором этаже, не так ли…
— Да, на первом обменник какого-то банка.
— Совершенно верно. Вы приехали в тот момент, когда на банк налетели грабители. С самого начала ограбление пошло не так. Вам, также как и несчастному Дитриху, не повезло. У грабителей не выдержали нервы. Они открыли стрельбу. Вас застрелили почти в упор.
— Рискну предположить, это была еще одна причина, по которой выбор пал на меня.
— Не стану отрицать, — опустил глаза Кирилл Романович. — В противном случае, ничего бы не вышло. У времени свои законы. Я говорил об этом. Так что, не держите на нас обиды, мы подарили вам вторую жизнь.
— Однако я здесь чужак, который ничего не знает. Карла удалось провести, но если мною займется кто-то умнее и старше, меня быстро расколют. Я могу попасть впросак практически на каждом шагу, не зная обычаев, законов, да что там говорить… — я обреченно взмахнул рукой. — Чужой в чужой стране!
— Согласен, но это опять же не наша вина. Мы планировали подготовить вас после переноса, но вы спутали все планы, ринувшись на спасение поручика Месснера. Тем самым вы уже вмешались в ход истории, убив Звонарского. Он принимал активное участие в перевороте. Впрочем, свято место пусто не бывает. Лесток[5] найдет замену.
Фамилия последнего показалась знакомой, но я решил все же уточнить:
— Кто такой Лесток?
— О, очень колоритная фигура из окружения Елизаветы Петровны. Думаю, он один из ваших главных потенциальных противников. Кстати, капитан-поручик Огольцов тоже входит в их число. Вдобавок, у него появились и личные счеты. Он дружил со Звонарским.
— Что я могу от него ожидать? Если выйду отсюда, конечно…
Кирилл Романович задумался.
— Все что угодно. Дуэли здесь еще не получили такого распространения, как в Европе. Дворяне сводят счеты другим способом. Самый распространенный — подкараулить, навалиться большим числом и избить до полусмерти. Те, что побогаче — нанимают убийц. Есть такие, что не брезгуют клеветой и наветами, но это на крайний случай. В Тайной канцелярии умеют отличать ложь от правды. Поверьте, тому, кто заявит, придется не сладко. Но, — многозначительно произнес он, — расслабляться в любом случае не стоит.
— Вы можете вытащить меня из тюрьмы? — с надеждой спросил я.
— Увы, — вздохнул гость. — Рад бы, но это не в моей власти. Более того, скоро нам придется проститься, ибо я не могу долго находиться в этом хронопотоке. Мое состояние слишком нестабильное.
— Но что мне может помочь?
— Попробуйте сыграть на том, свидетелем и непосредственным участием чего вы стали, — посоветовал Кирилл Романович.
— Имеете в виду нападение на Месснера?
— Да. Поручик был доверенным лицом Миниха. Он состоял в так называемом «безвестном карауле», занимавшемся слежкой за Елизаветой Петровной. Месснеру удалось узнать важную информацию, он собрался доставить ее патрону, но люди Лестока устроили засаду. Остальное произошло на ваших глазах.
— Каким образом это можно использовать? — заинтересовался я.
— Не знаю, — вздохнул гость. — Но это все, чем могу помочь. Придумайте, что-то, Игорь Николаевич. Вы — умный человек, — он помялся и, наконец, выдавил:
— Очень жаль: мое время истекло. Я больше не могу здесь находиться. Хорошо было с вами, но, увы…
— Мы увидимся? — спросил я.
— Все может быть, Игорь Николаевич. Желаю успеха! Прощайте!
— До свидания, Кирилл Романович, — поправил я.
Он внимательно всмотрелся в меня и неожиданно крепко стиснул мою руку.
— Вы правы, до свидания.
Гость потушил на свечку, и как только наступила темнота, стало ясно — в камере его больше нет. Исчез — испарился и все.
Кстати, забыл спросить, а елизаветинский переворот — не их ли рук дело? Ну да уже поздно, Кирилл Романович умчался в другое измерение, оставив меня одного. Я кое-как устроился и заснул. Сон был зыбким, грезилась разная ерунда: школьные годы; коммуналка, в которой мы раньше жили; женщина, очень добрая, излучающая добро и уют, она произносила ласковые успокаивающие слова, а сердце мое переполнялось нежностью.
«Мама», — всплыла подсказка в памяти.
Но она не была моей матерью. Я впервые видел эту женщину, однако, откуда во мне столько чувств? Может… она — мама Дитриха. Кирилл Романович говорил, что душа погибшего немца отставила отпечаток в теле. Тогда чем все закончится? Не начнется ли шизофрения? Каким образом, я смогу отличить свои мысли от тех, что могут принадлежать Дитриху? Нет, хватит. Так и на самом деле чокнуться можно.
