– Не велик труд, да и должок за нами остался.
– Ничего себе – не велик труд, – восхитился я.
Разбойник замолчал, явно не желая развивать тему.
– А в Крушанице, во время дуэли, кто в шляхтича стрелял?
– Племянница и стреляла. Увидела, что дуэлянту вашему погибель грозит, вот и не стерпела. К тому же из-за нее вся эта суматоха с дуэлью приключилась.
– Не понял. При чем тут твоя племянница и дуэль?
– Экий вы, право слово, недогадливый. Мы вас едва не потеряли в Крушанице, стали по постоялым дворам разыскивать. Племянница ненароком и заглянула в тот, где панове гуляли. Энтот, что среди них самый главный, к ней пристал, а Карл ваш вступился. Чуть не подрались, а потом порешили на дуэли схватиться. Машка моя, не будь дурой, руки в ноги и бежать. А на следующий день зарядила ружжо и в засаду… Не впервой ей.
– Интересно получается. А она не боялась, что промахнется или, того хуже, пристрелит Карла?
– Машка, – лениво позвал разбойник.
– Чего, дядь?
– Ты когда на дуэли пуляла, ничего не боялась?
– Чего мне бояться? – очень удивилась девушка.
– Ну, что прихлопнешь кого не надо.
– Не, – отрицательно помотала головой разбойница. – Кого не надо я б не убила. Меня такой человек учил стрелять…
Она внезапно замолчала.
– Какой человек? – с интересом спросил я.
– Да так, – неохотно отозвалась Маша. – Человек как человек: одна голова, два уха.
По ее виду я понял, что она не настроена отвечать дальше, и не стал приставать с расспросами.
Потоцкий предупредил, чтобы мы не возвращались прежним маршрутом. Значит, предстояло держать путь в другую сторону.
– Махнем туда, где нас точно не ждут, – предложил Михай.
– Куда именно? – поинтересовался я.
– В Гданьск. Из него в Петербург ходят пакетботы. Доберемся до России водным путем.
– Идея, конечно, неплохая, но потребуются деньги, а у нас с ними плохо. Все, что было, выгребли поляки, – сказал я.
– Значица, сейчас их старец пересчитывает, – логично заключил Михайлов. – Небось все наши дукаты с талерами в кубышке евонной осядут. Я эфтакую породу знаю.
– Рыбак рыбака… – усмехнулся в усы Чижиков.
– Скажешь тоже, – обиделся Михайлов.
– Будет тебе на меня дуться. Деньги мы как-нибудь раздобудем, – заверил Чижиков. – Токмо к границе нам сейчас лучше не подходить. Вильнем хвостом и поедем в Данциг. Пущай Сердецкие по тутошним лесам мотаются, нас ищут.
Я прикинул расстояние.
– Нет, до Данцига далековато: через всю Польшу добираться. Махнем лучше к Мемелю, а там сядем на корабль.
– Это что, к пруссакам в гости? – прищурился Чижиков.
Мемель принадлежал Восточной Пруссии, которая хищно вгрызлась в бока Речи Посполитой.
– Думаешь, они опасней поляков?
– Сунемся – узнаем.
– Эх, знать бы точно, где тут наши войска стоят. Ведь наверняка не все в Крым отправили.
– Дык, пока искать будем, нас быстро отыщут и того… убьют, в общем, – заверил Чижиков.
Я обратился к дяде с племянницей:
– С нами подадитесь или как?
– А зачем? У вас своя свадьба, у нас своя, – пожал плечами разбойник. – Мы друг другу обуза. Вы и впрямь до Гданьска добирайтесь, а мы тут поозорничаем. Нам законы не писаны, колобродим где захочется.
Я взглянул на девушку. Она загадочно улыбалась, думая о чем-то своем.
– Чем отблагодарить тебя, Диана-охотница?
– Меня благодарить не надо. Вы дядюшку моего от верной смерти спасли, да за честь мою девичью вступились. Таперича мы квиты. Что мне надо, сама возьму, – с упрямством произнесла она.
– Что же тебе надо?
– А вот его и надо, – девушка кивнула в сторону Карла.
– В смысле? – не сразу сообразил я.
– В мужья его взять хочу. Уж больно пригожий да ладный.
У меня невольно открылся рот, гренадеры захохотали. Кузен от неожиданности подавился собственной слюной. Он закашлялся, девушка подсела рядом и заколотила маленькими кулачками по спине.
– Мадемуазель, я, конечно, польщен неожиданным вниманием к моей скромной персоне, но… – заговорил Карл, справившись с кашлем.
Разбойница прервала его речь, приложив шаловливый пальчик к губам кузена:
– Не продолжай, милый. Не говори ничего, я все понимаю. Думаешь, не пара я тебе. Не ровня и ровней быть не могу. – Она горько усмехнулась. – Это я в таком виде тебе не нужна, но ты обожди чуток. Все еще переменится.
Карл озадаченно потер подбородок.
– Я готов ждать годами, но чего или кого?
– Меня. – Разбойница загадочно улыбнулась. – Ты только потерпи. Ей-ей… немного тебе ходить невенчанным осталось.
Гренадеры смеялись пуще прежнего – гоготал во всю глотку Чижиков, хихикал в кулачок Михайлов, рассеянно улыбался Михай.
– А ты смелая, – тихо произнес Карл и, сняв с головы девушки дурацкий колпак, провел рукой по ее шелковым волосам. – Я люблю смелых.
– И я люблю, – тряхнув головой, дерзко сказала разбойница. – Ты на меня не смотри как на девку кабацкую, я, чай, еще нецелованная, для мужа себя берегу.
– Так сколько же ждать тебя и твоих перемен?
– Недолго, – сказала девушка и повторила: – Недолго.
– Вот так, Карл, – резюмировал я. – Без тебя тебя женили.
Глава 8
Как мы ни старались, одну ночевку все же пришлось сделать в лесу. Все слишком устали и были не в состоянии продвигаться дальше. Глядя на звездное небо, я всерьез задумался. Мне пришли в голову некоторые параллели с моим прошлым, и навела на них наша спасительница, разбойница Маша.
Ремесло наемного убийцы процветало всегда. Нанятые за деньги профессионалы убивали еще в Древнем Египте, в античные времена, в Средние века и, конечно, в более «прогрессивные» периоды истории. Разумеется, восемнадцатый век не является исключением из данного правила, но есть одно «но»: наемные специалисты обычно прибегают к ядам, засадам в укромном местечке, но почти никогда не устраивают охоту по всем правилам снайперского искусства, а ведь тот самый знаменитый Балагур, который когда-то ловко снял выстрелом из штуцера поручика Месснера в памятный день моего переселения в тело настоящего фон Гофена, применил тактику более позднего периода. Неужто какой-то местный самородок самостоятельно додумался до новых приемов? Вот бы выйти на него, посмотреть в холодные глаза убийцы.
Маша тоже орудовала не хуже заправского снайпера. Она говорила, что ее кто-то учил, причем распространяться об этом человека почему-то не захотела: из боязни, чувства уважения или из благодарности. Возможных причин – масса. Но ее учитель… Не может ли он оказаться тем самым Балагуром, за которым охотится ведомство Ушакова?
Я подошел к девушке. Она сидела на пеньке и при свете костра штопала порванную рубашку дяди.
