59. КЛАДКА
С наступлением темноты шестипалый, изображавший богомола в своем подвале, очнулся от спячки и начал готовиться к кладке.
Он ощущал некое жжение внутри брюшной полости, причинявшее ему небольшое неудобство. Мутант знал, что оно означает. Он правильно рассчитал время; с этим можно было поздравить еще неродившихся «птенцов». Случись такое посреди леса – и яйца скорее всего пропали бы.
Правда, всегда существовала возможность использовать диких теплокровных, но, во-первых, тех было относительно немного; во-вторых, звериный век короток; и потом, даже при самом благоприятном исходе яйца бывает трудно отыскать. Кроме того, шестипалый не был охотником. Он видел, как от эпидемий, войн или пожаров гибли целые селения; он приобрел слишком большой опыт, чтобы расходовать драгоценную энергию на отдельных особей.
Теперь же в его распоряжении оказалось устойчивое многолетнее гнездо, а вокруг – множество живых инкубаторов, сосредоточенных на одной территории. Отчасти это была его заслуга, результат прошлого визита. И если все пройдет как надо, у «птенцов» появится надежная защита.
Пока же мутант позаботился о том, чтобы подыскать временных солдат. Он не случайно остановился на кандидатурах Глухова и Пряхина. Эти двое умели обращаться с оружием и имели непосредственное отношение к карательной системе. Они станут особенно полезными, когда «птенцы» появятся на свет. Шестипалый подготовил для этого все необходимое, создал самые благоприятные условия. В недалеком будущем число солдат должно было возрасти до двух десятков. И тогда уже никто не сможет помешать мутантам «освоить» город.
В любом случае – победы или поражения – шестипалый отправится дальше. Ему предстояло исследовать новые земли. А сейчас он не упустил шанса воспользоваться тем, что имел.
Секретарша полицмейстера Милка Капустина была без памяти влюблена в своего женатого, обремененного детишками, непривлекательного и пожилого шефа. Шеф знал о ее страсти, более того – находил это чрезвычайно удобным.
Где в наше время найдешь верного человечка? А вот он нашел. Вернее, человечек сам нашелся. Милка была предана ему, как собака. Преданность и готовность услужить заполняли пустоту ее коровьих глаз. В присутствии полицмейстера она млела, будто невинная девушка от первого засоса.
С его же точки зрения, Милка обладала двумя огромными преимуществами: она была глупа как пробка и уродлива, как снежная баба. Последнее обстоятельство не мешало полицмейстеру периодически пользоваться ее слабостью и укладывать секретаршу на свой письменный стол, вводя в нее свою письменную принадлежность. Что же касается Милкиной глупости, то сделать ее глупее не могла даже безответная любовь. Привязанность оказалась чертовски прочной. Капустина проработала в полицейском управлении шесть лет и до последнего времени ни на что не претендовала. Сокровище, а не баба!
Поэтому сообщение Милки о том, что она беременна, полицмейстер воспринял чуть ли не как измену. Черт возьми, ему хватало забот и без дурацких женских соплей! Секретаршу пришлось отправить в длительный отпуск и дать ей денег, чтобы не трепала языком. Полицмейстер надеялся, что после родов проблема рассосется сама собой. В случившемся не было ничего из ряда вон выходящего – город Ин наводняли одинокие бабы и внебрачные детишки.
Милка, в свою очередь, питала иллюзию, что с появлением на свет младенца полицмейстер смягчится и возьмет ее к себе обратно. Больше ее ничто не волновало. Она влачила жалкое существование и так скучала по своему сокровищу! Но она навсегда избавилась от тоски и одиночества после короткой ночной прогулки.
Он брел по городу, закутавшись в свой длинный, до пят, плащ и пряча лицо под широкополой шляпой. Он выбирал самые темные и глухие закоулки. Его передвижения не были бессистемными. Запечатленная в памяти схема гнезда позволяла ему безошибочно выбрать оптимальный маршрут. Это была элементарная топологическая задачка (в подземных лабиринтах Москвы ему приходилось решать гораздо более сложные). Он старательно избегал патрулей – не потому, что боялся кого-либо, а потому, что этой ночью ему нужны были только ЖИВЫЕ. По этой же причине он не интересовался скоплениями людей и парочками, сношавшимися на могильных плитах кладбища.
Первой его жертвой стала одинокая самочка с раздутым животом. Ему снова повезло – вместо одного инкубатора он нашел сразу два, которым предстояло разделиться через несколько недель.
Остановив на них свой выбор, он действовал стремительно и бесшумно. Самка не успела бы убежать, даже если бы почуяла опасность, – для этого она слишком затяжелела. Но ничего подобного – она пребывала в неведении до последней секунды. И долго оставалась в неведении потом…
Шестипалый быстро догнал ее и некоторое время двигался за нею на расстоянии полуметра. (Он был приятно удивлен тем, до чего же беспечными стали эти твари! Попробовал бы он вот так – среди ночи на пустынной улице – приблизиться к Валету, и где бы он, шестипалый, сейчас был?)
…Раздался тихий свист, с которым кулак рассек воздух. Мутант нанес резкий и точно рассчитанный удар без замаха, после чего самочка стала падать без единого звука. Он подхватил ее, оберегая голову, и аккуратно положил на спину. Разорвал платье и возложил руки на округлый вздувшийся живот. Определил местонахождение плода. Ощутил, как тот шевелится внутри, и услышал биение его сердца…
Оглянулся по сторонам – нигде ни единого человека. Помех не будет…
Он расстегнул брюки и присел, расставив колени. Его яйцеклад, скрученный в тугую спираль, медленно распрямлялся, пока не приобрел упругость резиновой трубы. Переплетающиеся сегменты придавали ему дополнительную жесткость. Из его окончания выдвинулось полое твердое тело, похожее на покрытую слизью клистирную трубку. Оно еле заметно вибрировало…
После этого мутант вонзил жало яйцеклада в живот лежавшей без сознания женщины и ввел его на нужную глубину. Мышцы на брюхе шестипалого несколько раз сократились, причиняя ему мучительную боль, но и принося облегчение. Жжение ослабевало; инстинкт взывал к гармонии с окружающей средой и покою; любое действие в соответствии с природой доставляло дополнительное удовлетворение…
Когда первая кладка была закончена, он нажал сильнее и продолжал давить, пока яйцеклад не достиг плода и не пробил нежную кожицу зародыша…
До рассвета произошло еще одиннадцать нападений на жителей города
Ина, по той или иной причине оказавшихся вне дома. Все двенадцать человек остались живы, а в дальнейшем даже заметно поправили здоровье. Среди них были: беспробудный пьяница, официантка, несовершеннолетняя гимназистка, рикша, певчий из церковного хора, акушерка, лекарь, вызванный к
