19. МАРК
Наручные часы остановились, пока он спал. Прошло минимум двое суток с тех пор, как его заперли здесь. Проснувшись, он обнаружил возле двери полулитровую бутылку с водой и рисовую кашу в пластмассовой одноразовой тарелке. Ложка тоже была пластмассовой.
Он поел, и затем снова возникла необходимость гасить угли, тлеющие в мозгу. Он попытался сдвинуть кровать к другой стене, чтобы выглянуть в зарешеченное окно, но та оказалась намертво прикрепленной к полу.
В бездействии он провел еще не меньше суток. Он не мог больше заснуть. Время становилось его худшим врагом и великолепным пыточным инструментом…
Разница между днем и ночью была лишь в том, что днем в комнату просачивался тусклый свет сквозь маленькое окошко под потолком. И можно было разглядывать рисунки. Но почему-то он не делал этого. Что-то отталкивало его, как будто в рисунках заключалась опасность. Плоский лабиринт образов – войдешь и заблудишься, если будешь всматриваться слишком пристально и дашь им увлечь себя. Ведь там были не только персонажи мультфильмов.
Там было еще кое-что, едва проступавшее в полдень из вечных сумерек. Может быть, то, что пытался закрасить несчастный безумец, запертый в комнате раньше. Закрасить – и таким образом спастись. Пустая затея… ОНО поджидало. Непобедимое. Поглощающее. Особенно неприятное для тех, чье сознание «изголодалось», готово было от вынужденного бездействия принять в себя все что угодно и рыскало в поисках привычной жвачки, чтобы заполнить пустоту…
До некоторых пор Марк находил, чем занять этого зверя.
Еще одно воспоминание, связанное со «странностями» сына, – не самое болезненное и не самое характерное. Именно поэтому он вытаскивает из памяти тот случай, пытаясь нащупать связь с настоящим.
Это действительно похоже на документальный фильм. Раздражает порванная во многих местах пленка… Трещит проекционный аппарат… Луч пронизывает темный зал… Вспыхивают разноцветные огни, целая галактика огней, и на ее фоне становятся различимыми тени…
Все произошло осенним вечером, при огромном скоплении людей. Среди силуэтов выделяются два: большой и маленький. Марк узнает в них себя и Яна, которого он держит за руку. Вокруг сверкают аттракционы Луна-парка. Мимо дефилирует молодежь, сосущая колу и хрустящая чипсами. Тут же мамы и папы, дедушки и бабушки. Почти все одеты слишком хорошо и увешаны побрякушками. Марк снисходительно улыбается, подмечая множественные проявления неистребимого провинциализма.
Странная избирательность памяти… Например, он помнит, что в тот
день у него был выходной и ему хотелось потратить его на что-нибудь стоящее.
С утра он поехал за грибами и взял с собой Яна. Окунувшись во влажную тишину и сумрак леса, Марк ненадолго вырвался из цепких когтей городского безумия, а возвращаясь, снова почувствовал себя придурком, променявшим настоящую жизнь на пустой маскарад с истеричными танцами и бессмысленными интригами. Но где она и в чем она, эта пресловутая «настоящая» жизнь? Кто ж тебе скажет!..
Только присутствие Яна спасало от хандры. Но и тот был уже продуктом новой эпохи, маленьким клоном будущего электронного рая, которого виртуальная реальность интересовала больше любых земных красот.
…И вот Марк стоит в очереди за билетами в «Лабиринт кошмаров». Ярко размалеванные щиты обещают «встречу с ужасным и таинственным» («Если у вас больное сердце, лучше не входите!»). Возле павильона установлены фигуры вампиров, зомби, гоблинов и прочих уродов. Над крышей расправил нейлоновые крылья огромный нетопырь с ублюдочной мордой…
Пятилетний Ян пританцовывает на месте от нетерпения. Марк морщится от бесконечных вопросов типа «Папа, а зомби едят людей?», «Кто хуже: Дракула или Фредди?», «Почему луна не падает?» или «Где умирают птицы?». («А в самом деле где? – подумал Марк. – Десятки, сотни тысяч птиц – и что-то не видно трупов…»)
Другие аттракционы Яна не интересуют вовсе. Марк вяло размышляет, все ли в порядке с воспитанием. Наконец спина впереди стоящего отодвигается в сторону, и открывается темный искусственный грот, подсвеченный изнутри багровыми фонарями. Грот напоминает зев чудовища. Это и есть вход в лабиринт.
– Сколько? – спрашивает парень с наглыми глазами, торгующий билетами.
– Один.
– Для него? – Парень показывает на Яна.
– Ну не для меня же!
– А ему не рановато?
Марк так не думает. Его сын уже пересмотрел на видео всего Уэса Крейвена и кое-что еще. В течение пары месяцев он доставал маму, старательно изображая Дэнни из «Сияния» и разговаривая со своим указательным пальцем. Во время просмотра «Восставших из ада» Марк неоднократно замечал на лице мальчика вполне взрослое выражение. Это была скептическая улыбка.
Он уже не помнил, кому пришла в голову светлая мысль разрешить сыну смотреть фильмы «ужасов». Вполне вероятно, что Ян сам добрался до кассет, ведь бытовую технику он осваивал быстрее, чем Динка. И как-то раз даже консультировал самого Марка насчет «наворотов» новой стиральной машины…
В любом случае папаша не переживает. Его не по годам развитый сынок нигде не пропадет!
Пока маленький поезд из шести открытых вагончиков утаскивает повизгивающих детишек в лабиринт, Марк собирается воспользоваться передышкой и выпить пива. Он провожает поезд взглядом. Пожалуй, Ян единственный дошкольник, отправившийся в лабиринт без сопровождения взрослого. Он сидит впереди, в кабине паровозика, объятого натурально нарисованным пламенем.
В последний момент Марк вдруг забеспокоился. У него мелькнула мысль, не совершает ли он все-таки ошибку. Впрочем, уже поздно – поезд под названием «Адский» (по одной большой алой букве на каждом вагончике) исчезает в черной пасти, и за ним со скрежетом захлопываются металлические ворота, отрубая
