– Тормоз, придурок! Жми на тормоз!!! – завопил Ф.
Колымага уже летела по обочине; гравий колотил в днище. Этот адский звук показался Ф. последним, что он услышит в своей жизни…
Ощутимый крен влево… Серия сильных ударов – кажется, глушитель задел бровку…
Жена уже не кричала, а жалобно скулила, прижимая к себе разбуженную дочку… Инвалид натужно хрипел от боли, наступив протезом на педаль тормоза, а Ф. яростно сражался с куском металла, пытаясь вернуть машине управляемость…
Внезапно рулевое колесо легко скользнуло на место, и Ф. крутанул его вправо. Их занесло, но к тому моменту колымага потеряла скорость и не перевернулась. Она остановилась прямо посреди дороги и заглохла.
Ф. вышиб дверь ногой и выбрался из салона.
– Ну извини, шеф, извини, – заторопился мгновенно протрезвевший инвалид, когда Ф. приблизился к нему со сжатыми кулаками. – Я дурак, а ты умный. Две бутылки, согласен?
– Ах ты, козел… – прошипел Ф., протягивая руку, чтобы схватить инвалида за воротник и вытряхнуть из машины.
– Бесплатно довезу, ничего не возьму с тебя, мужик! – заверещал тот.
Ф. внезапно почувствовал непреодолимую брезгливость и убрал руку.
– А женка твоя мне всю морду разодрала! – добавил пьянчужка без всякой логики. Даже набрался наглости пожаловаться.
С мордой у него как раз все было в порядке, но вот на шее появилось несколько окровавленных полос. Это смахивало на свежевспаханный краснозем.
– У тебя запаска есть, дебил ты эдакий? – спросил Ф., сдуваясь, как пробитый шарик. Теперь он чувствовал только опустошенность и желание поскорее очутиться в кроватке. Одному. В полной темноте. И катитесь все к черту!
– А как же, голуба! – с готовностью подтвердил инвалид, не обидевшись на «дебила». Он распахнул дверцу и обеими руками выставил протез наружу.
Ф. бросил взгляд на черный потрескавшийся ботинок и содрогнулся.
– Сичас, родной. Сичас я тебе колесико достану… Тока ты мне допоможешь маленько, ладно?
– Быстрее! – простонал Ф. и накрыл лицо влажным носовым платком.
Когда они закончили менять колесо, было уже около семи. Поскольку инвалид не мог ни нагнуться, ни присесть, Ф. пришлось почти все делать самому. В результате он испачкал смазкой свои любимые голубые джинсы и ободрал указательный палец. Жена отошла с дочкой, как она выразилась, «за кустик», и Ф. взмолился про себя, чтобы обе подольше не возвращались. Он ненавидел, когда кто-то торчал у него за спиной и наблюдал за тем, что он делает. Особенно если дело двигалось не блестяще… Дергая рычаг домкрата, а позже налегая на педаль насоса, Ф. проклинал тот день, когда решил «отдохнуть».
В конце концов он отмучился. Инвалид попинал живой ногой установленное колесо и осклабился:
– Молодец, голуба. Щас поедем.
Однако после этого долго возился, укладывая в багажник домкрат, насос и колесо с пробитой камерой, тер руки ветошью и, кряхтя, жаловался на «горящие трубы»…
У Ф. появились тревожные мысли. Если бы он сам не нашел инвалида на задворках и не уговаривал его достаточно долго, то заподозрил бы ловушку – совсем как в триллерах для лоботомированных попкультурой. Но зачем кому-то заманивать Ф. в лес? Да и что с него возьмешь? «Кому ты нужен?» – сказала бы жена. При этом подразумевалось, что она-то нужна многим. Против природы не попрешь – мужчины ее хотели и обхаживали, как кобели суку в период течки. Если не все, то через одного. Лесбиянок тоже хватало. А течка у нее была круглый год…
Наконец инвалид завел свою колымагу, и они поехали дальше. После перенесенного стресса Ф. очень скоро захотел спать. Вероятно, поэтому он плохо рассмотрел два замшелых столба, торчавших по обе стороны дороги, словно обозначая въезд в некое темное царство. Между столбами была переброшена металлическая ферма, с которой свисали почти до самой земли какие-то вьющиеся растения. Машина промчалась сквозь них, легко пробив эфемерный занавес. Только гниющие стебли мазнули по лобовому стеклу – и все. Но, как говорится, «осадочек остался».
– Что это? – спросил Ф., зевая.
– А, ворота когда-то были, – нехотя отозвался инвалид. – Самосвал снес.
– Давно?
– Да уж лет десять будя.
– Чего ж снес? Ворот не заметил, что ли?
– Может, тикал от кого…
Эта тема явно не вызывала у инвалида энтузиазма. Ф. оставил его в покое. Ему показалось, что растения заплели какие-то буквы, установленные на ферме. А столбы выглядели чересчур старыми, покрытыми следами эрозии вековыми колоннами, к которым когда-то по недоразумению приделали чугунные решетки. Но и сами решетки, торчавшие теперь из кювета, не красились лет пятьдесят.
«К черту!» – решил Ф. У него хватало своих проблем, чтобы вдобавок ломать голову над местными причудами. Спустя пять минут он снова боролся с дремотой и старался держать глаза открытыми, чтобы вовремя вмешаться, если водителю вздумается отмочить еще какой-нибудь номер. Но инвалид, похоже, и сам был ошарашен тем, что едва не отправился в мир иной, и вел себя тихо.
Жена тоже помалкивала. Наверное, проклинала себя за то, что выдала свою слабость, оказалась не на высоте. Потеряла лицо. Ф. чувствовал удовлетворение всякий раз, когда с нее слетала маска фальши, ставшей второй натурой. Вернее, первой… Дочка забавлялась с куклой и стала тихонько напевать какую-то
