ужинали в дорогом ресторане. Лысого звали Гарик. Он долго рассыпался в комплиментах, причмокивал и качал головой, разглядывая Ику.
— Ну, слушай, супер!
Ика сама с удовольствием разглядывала себя в ресторанных зеркалах, улыбалась, сверкая красивыми зубами, ровными и белоснежными. И говорила, не заикаясь, спокойно, мягко, как будто пела.
— Что ты хочешь сказать, ну? — Дядя Мотя наклонился к ней совсем близко, держал за подбородок, заглядывал в глаза, а она всё повторяла:
— Же… Же…
Она многое хотела сказать, но могла произнести лишь первый слог имени.
Только что ей объяснили, как маньяк убивал Женю. Дядя Мотя говорил так подробно, словно сам присутствовал при этом. И ещё ей показалось, что он получает удовольствие от этих подробностей. Он щурился и облизывал губы.
Ика видела ночной лес, слышала близкий гул трассы, чувствовала руки, которые сдавливают шею, и задыхалась.
Тома принесла ей воды. Вова предложил сигарету. Дядя Мотя объяснил, что на самом деле они пришли сюда из-за Жени, они хотят найти того ублюдка, который её убил. Он — маньяк, и не остановится на этом, а милиция его ни за что не поймает. Полтора года назад он уже убил троих ребят, которые снимались в порно. Убил точно так же, как Женю.
— Ты понимаешь, как тебе повезло, девочка, что мы появились здесь раньше милиции? Ты совершеннолетняя, тебя могли бы запросто привлечь сразу по нескольким статьям. Твоего Марка им ещё искать и искать, а ты — вот она, готовенькая, им бы только галочку поставить, сама знаешь, в милиции сплошная коррупция, телевизор смотришь иногда.
Она его почти не слышала. В ушах у неё возник насмешливый голос Марка: «Может быть, он тебя убьёт, но бить не станет».
Марк сказал это Жене, когда отправлял её к новому клиенту.
Первая их встреча была в квартире-гостинице. Женя потом говорила, что он какой-то жуткий. Ни фига не может, полнейший импотент, но хуже его она ещё никого не встречала. Он как будто не человек, а робот.
— Ну и ладно, расслабься, — сказал ей Марк.
Женя не хотела ехать на вторую встречу. Ей было страшно. Тем более, что этот робот собирался везти её куда-то за город. Но Марк уговорил. Пообещал, что заплатит в двойном размере.
— Пойми, он хочет именно тебя, и больше никого. Это любовь, дура! Надо ценить высокие чувства.
Женя в итоге согласилась, но не из-за денег. После того, как Марк поместил на своём сайте картинки и клипы, где были видны лица, Женя больше всего на свете боялась, что Марк отправит по электронке какую-нибудь из этих картинок её папе, или на сайт её школы, или придурку Вазелину, в которого она почему-то влюбилась, за которого собралась замуж.
Марк в качестве последнего аргумента напомнил ей, что запросто может сделать это.
Да, Женя встретилась с этим последним клиентом именно вечером в воскресенье.
Дядя Мотя сказал, что в ночь с воскресенья на понедельник её нашли в лесу, в двадцати километрах от МКАД.
Ика крепко зажмурилась, глубоко вдохнула, задержала дыхание, а потом хрипло и чётко произнесла:
— Ж-женя была с ним в к-квартире, где камера. Он есть на к-кассете, если только Марк не успел з- абрать.
— Вы увидели Женю Качалову на рекламной картинке порносайта Марка Молоха, — медленно произнёс следователь, — и вот так, сразу, её узнали?
— Да. То есть нет. Я сначала не поверил своим глазам. Мне никогда прежде не приходилось сталкиваться с такими вещами. Я имею в виду детскую порнографию. Я всю жизнь работаю с детьми, учу их русскому языку и литературе, и мне трудно представить, что детей можно использовать вот так. Понимаете, это всё равно, что убийство. Они там, на картинках, похожи на мёртвых, и Женя, моя ученица, маленькая девочка, в этом кошмаре. Компьютер завис, я что-то не то нажал, и картинка никак не убиралась с экрана. Это, безусловно, была Женя. Позже я имел возможность убедиться, что не обознался.
Старый учитель старался говорить чётко, излагать только факты и никому не навязывать своих эмоций. И всё равно не получалось. Он путался, краснел, покашливал. Соловьёв иногда перебивал его короткими вопросами.
— Вы не спросили Женю, куда она спешит, кто ждёт её в машине?
— Нет.
— Почему?
— Я нервничал, у меня начался приступ. Да и не сказала бы она мне правду, я уверен. Она только повторяла, что я обознался, и тоже очень нервничала.
У следователя зазвонил телефон. Он извинился, встал, отошёл к шкафу, коротко тихо поговорил и передал трубку молодому оперативнику.
Толстый майор придвинул свой стул поближе к Борису Александровичу и спросил:
— Как долго вы потом сидели на лавочке?
— Наверное, около часа или больше. Я боялся встать. Мне было очень плохо. Думал, упаду по дороге. Но мимо шла какая-то женщина. Она проводила меня до подъезда.
— Какая-то женщина, — Завидов покачал головой, — имени, конечно, не знаете.
— Нет. Я хотел спросить, как её зовут, но не решился, мне было очень плохо.
— Откуда у вас эта заколка?
— Я нашёл её у себя дома, на полке, за книгами.
— Вы живёте один?
— Да. Жена умерла. Сын в Америке.
«Зачем он спрашивает? Они наверняка успели это выяснить. Он, этот толстый майор, постоянно меня сбивает и путает».
— Борис Александрович, как вы думаете, каким образом к вам попала эта заколка? — подал голос следователь.
— Ко мне иногда приходят домой ученики, я занимаюсь с ними дополнительно. Какая-нибудь девочка могла забыть. Я нарочно принёс в школу, чтобы спросить, чья это заколка.
«Неужели Женина?» — подумал он. И тут же в мозгу у него живой тонкий голос прокричал: Не лезьте ко мне никогда, старый педофил!
Молодой оперативник попрощался и быстро вышел.
— А ещё какие-нибудь вещи ученики забывали у вас? — опять встрял злобный толстяк.
— Да. Случалось. Тетради, ручки. Разные мелочи.
— Женя Качалова тоже приходила к вам домой на дополнительные занятия?
— Да. Но это было давно. Осенью. Послушайте, я все никак не могу сказать вам самое важное. Дело в том, что ко мне случайно попал дневник Жени. Она вела его в обычной школьной тетради и перепутала, сдала вместо сочинения. Я узнал об этом только вчера, в понедельник, уже после нашей встречи. Его очень трудно прочитать. Ужасный почерк.
— И вы не прочитали? — спросил майор Завидов.
— Нет, почему? Мне удалось. Я разбираю любые почерки. Это у меня профессиональное.
— О чём там речь?
— Я не могу так, в двух словах. Надо подробно. Это правда очень важно. Там о порнографе, о каком-то певце, в которого она влюблена, от которого…
— Подождите, — перебил его майор, — интересно получается, как много у вас оказалось вещей убитой девочки. Заколка, дневник, и все случайно. А потом вдруг явился странный человек, который представился дядей. И вы, наверное, отдали ему дневник.
— Нет. Не отдал. Он у меня. — Борис Александрович взял портфель, достал тетрадь с мишками на бумажной обложке.
Майор хотел тут же цапнуть, но следователь опередил его. Старый учитель заметил, какими взглядами
