псих. И свет вырубают. И еще «Вятка» эта…
– Какая «Вятка»?
– Стиральная машина. Она не заземлена, бьет током, может насмерть, если схватиться мокрой рукой, стоя на мокром полу. Наверное, так все и произошло. Дикость какая-то… Стоило прятаться от каких-то глупых проблем в моей конуре, чтобы погибнуть так нелепо. Ну правда, какие у писателя могут быть проблемы? Он ведь не бизнесмен, не новый русский, наркотики не употреблял, денег никогда ни у кого в долг не брал…
Двигались через центр действительно медленно. Пробки были страшные. И постоянно в зеркале Ника видела одну и ту же машину, темно-лиловый неприметный «жигуль». Это постоянство ей не нравилось. Ей вдруг стало казаться, что она уже где-то встречала раньше именно эту машину, она пыталась разглядеть номер, но никак не могла.
Водитель был виден довольно смутно. Ника заметила только, что он один в салоне, и на голове у него какая-то мятая темная кепочка. Пару раз Ника оборачивалась, но переднее стекло «жигуля» бликовало. Лицо водителя оставалось темным пятном.
– Я могу понять твоего Гришку, – продолжала шептать Зинуля Нике на ухо, – даже его хамский тон по телефону могу понять. Вдруг действительно это маньяк? Вдруг он напал бы на тебя во время похорон?
Очередная пробка рассосалась, уже подъезжали к Кропоткинской. Лилового «жигуленка» поблизости не было.
– Дальше куда? – обернувшись, спросил Стасик.
– Второй переулок налево, – ответила Ника, – потом во двор.
– Вероника Сергеевна, мы потом не развернемся. Придется крюк огромный делать, а там опять пробки.
– Ладно. Я сама дойду. Здесь два шага. Да, вот прямо тут остановите, я выскочу, – сказала Зинуля, – будь здорова, госпожа губернаторша. Будь здорова и счастлива. – Она поцеловала Нику, потом, чуть отстранившись, посмотрела ей в глаза и еле слышно произнесла: – Это похоже на правду. Я имею в виду маньяка. Все очень логично и достоверно…
– Простите, можно быстрее? Здесь стоять нельзя, – раздраженно проворчал Стасик.
– Не исчезай, – тихо ответила Ника. – звони мне иногда. У тебя ведь есть телефон в Синедольске, а связь у нас односторонняя.
– Хорошо, не исчезну, позвоню как-нибудь, – улыбнулась Зинуля. – А твой муж действительно молодец. Любит тебя и бережет. Сумел издалека, из Синедольска, вычислить, что тебе грозит серьезная опасность. Молодец, Гришаня. Все логично, достоверно, как ворованные строчки из черновиков твоего отца… – Она накинула на плечо лямку своего потертого рюкзачка, открыла дверь, выбежала прямо на проезжую часть.
«Мерседес» тут же тронулся. Ника оглянулась и увидела, как Зинуля быстро пересекает запруженную машинами площадь. Ей надо было пройти два десятка метров до пешеходного перехода, но она рванула, как обычно, не глядя по сторонам. «Мерседес» уже свернул в переулок, когда послышался отчаянный визг тормозов, трель свистка, вой милицейской сирены.
– Остановите! – закричала Ника. – Сию секунду остановите машину! – Она стала дрожащими руками расстегивать «молнию» куртки, нащупала баллончик в кармане. Слезы заволокли глаза радужной слепой пеленой.
Стасик резко затормозил. Но не из-за ее криков, а потому, что впереди просигналила машина ГАИ.
Плохо соображая, почти ничего не видя из-за слез, Ника выпрыгнула из машины, бросилась назад, к площади. Там было перекрыто движение. Несколько гаишников пытались навести порядок, разогнать любопытных, которые успели сбиться к кромке тротуара.
– Вот они, сволочи, на иномарках, им человека сбить что муху прихлопнуть! – кричала какая-то женщина с пакетами.
– Номер запомнил кто-нибудь? – вертел головой кавказец в спортивном костюме. – Я видел его, гада. Я отлично его разглядел. Черный «Форд», старая модель… Вот только номер…
– Не черный, темно-синий!
– И не «Форд», а «Мерседес»!
– Ну конечно! Можно подумать, я «Форд» от «мерса» не отличу! – кипятился кавказец.
– Точно, черный! Первая цифра «шесть», МК или МВ…
– Ага, найдут его теперь, как же!
– Иномарка? Вы точно видели, что это была иномарка? – спросила Ника неизвестно кого, втискиваясь в толпу.
– Да уж, конечно, не «жигуленок»! – язвительно выкрикнул кто-то в ответ. Ника продралась сквозь строй любопытных, и тут же ее схватил за локоть милиционер.
– Женщина, вы куда?
– Пропустите. Я врач!
Зинуля лежала на спине, раскинув руки. Рядом валялся рюкзачок. Ника опустилась на колени, прижала пальцы к шейной артерии. Пульса не было. Дыхание рот в рот, непрямой массаж сердца, все это Ника делала автоматически, ни о чем не думая, повинуясь многолетнему профессиональному инстинкту. Она не знала, сколько прошло времени. Кто-то принялся ей помогать, ловко, грамотно, и только чуть позже, когда приехала «скорая», она заметила, что это был громила Костик.
Виктюк дождался звонка уже в аэропорту. Сотовый в его кармане затренькал в самый неподходящий момент, именно тогда, когда он положил билет и паспорт на стойку регистрации.
– Все нормалек, – произнес в трубке низкий голос.
– Ну и славно, – улыбнулся Феликс Михайлович.
– А деньги?
– Ну мы же договорились, я вернусь через три дня, и ты все получишь.
– Надо бы пораньше.
– Ну вот, опять ты, – досадливо поморщился Виктюк. – Не беспокойся. В понедельник встречаемся где всегда…
– Бабки нужны мне раньше, – упрямо повторила трубка.
– Багаж будете сдавать? – спросила девушка за стойкой.
– Багажа нет, я налегке, – улыбнулся Виктюк девушке и произнес в трубку, вполголоса: – Ну подожди, потерпи, неужели тебе не хватит аванса на три дня?
– Аванс ты мне дал за один заказ, а их было два.
– Ну, второй не считается. Тебе это ничего не стоило, – Виктюк забрал документы и отошел от стойки, – шучу, не беспокойся, шучу. Все получишь сполна. Ради такой суммы можно потерпеть несколько дней.
– А если кинешь?
– Как тебе не стыдно? Хоть раз было такое?
– Не было, – согласилась трубка, – и не будет. Ты ведь жить хочешь…
«Как же они мне надоели», – думал Феликс Михайлович, сидя в ресторане аэропорта. Рейс задерживали, деться было некуда, и Феликс Михайлович со скуки съел большую порцию свиного шашлыка, вроде бы неплохого, свежего, но слишком уж много перцу. Опять стала мучить изжога и неприятные мысли о лишних килограммах. Вообще настроение было скверное. Надоели, надоели Феликсу Михайловичу эти жалкие, жадные людишки. Сколько в них гадости, сколько напрасных амбиций! Каждый уверен, будто нет никого лучше и ценней в этом мире, каждый хочет цапнуть, хапнуть побольше, раскрывает пасть и норовит схватить не только сочный свежий кусок, но и руку, которая этот кусок протягивает.
«Воспитывать надо, – размышлял Феликс Михайлович, – дрессировать. Учить уму-разуму…»
Глава 28
Капитан Леонтьев в который раз набирал номер Елагиной, но трубку никто не брал. Он решил, что к вечеру Вероника Сергеевна все-таки должна появиться дома, а сейчас самое время пообщаться с родителями Ракитина.
– Да, конечно, приходите. Можно прямо сейчас, – услышал он в трубке очень тихий, хриплый мужской голос. – Надежда Семеновна говорила о вас, и Машенька рассказывала. Мы вас ждем.
– Юрий Петрович, вы случайно не знаете, где я могу найти Резникову Зинаиду Романовну? – спросил
