— К сожалению, мне пора. Отдыхайте. Скоро мы вас выпишем. И не надо так волноваться. Могут возникнуть серьезные осложнения в послеродовом периоде.
Выйдя из бокса, она направилась в лабораторию, заперла за собой дверь, достала из холодильника банку, наполненную прозрачной бесцветной жидкостью. На дне осело немного легких беловатых хлопьев.
«Такого никто никогда не делал, — подумала Зотова, слегка встряхивая банку, — никому такое в голову не приходило… Но только не сейчас, вечером».
Около десяти часов вечера Валя Щербакова заметила, что стальная дверь лаборатории чуть приоткрыта. В коридоре был полумрак, и из дверной щели на пол падала тонкая яркая полоска света. Валя на цыпочках шагнула к лаборатории, но дверь тут захлопнулась, и щелкнул замок.
Валя остановилась в нерешительности: остаться здесь и ждать, кто выйдет? Или просто подойти и постучать? Придумать какой-нибудь предлоги заглянуть краешком глаза… И то, и другое — подозрительно. Да и что она успеет разглядеть?
Пока она размышляла, дверь открылась. Из лаборатории вышла Зотова. В руках у нее была банка капельницы, наполненная прозрачной жидкостью. Валя не спеша развернулась и пошла по коридору. Зотова окликнула ее:
— Деточка, подождите!
Голос Амалии Петровны был спокойным и ласковым.
— Я все время забываю, как вас зовут. Вы ведь у нас практику проходите?
— Меня Валя зовут, Валя Щербакова. Да, я у вас на практике.
— Устаете, наверное, ночами?
— Устаю, — призналась Валя, — спать все время хочется.
— Ну, иногда можно подремать, когда работы нет срочной. — Зотова понимающе улыбнулась: и даже подмигнула. — Я в вашем возрасте такая соня была, а чем старше становлюсь, тем меньше сплю.
«Какая все-таки она обаятельная женщина! — подумала Валя. — Интересно, что ей от меня надо?»
— Я вот о чем хотела вас попросить, Валечка, — как бы отвечая на вопрос, сказала Зотова, — пожалуйста, поставьте эту капельницу больной Глушко из пятнадцатой палаты. Она после выкидыша, состояние у нее неважное, я боюсь осложнений. Лучше перестраховаться. Правда? — Она опять ласково улыбнулась.
Валя осторожно взяла в руки банку.
— Как сделаете, можете пойти поспать. Я понаблюдаю, потом сама сниму. Договорились?
— Спасибо, Амалия Петровна. — Валя опустила глаза.
— Вы очень хорошая девочка, — Зотова потрепала ее по круглой щеке, совсем не похожа на нынешних. Такая скромненькая, спокойная. Я обязательно напишу благодарность в институт.
Валя хотела спросить, что в банке, но постеснялась.
В маленькой послеоперационной палате было темно. Валя щелкнула выключателем. Задрожал голубоватый люминесцентный свет, и Валя заметила, как вздрогнула лежавшая на койке женщина.
— Простите, пожалуйста, Лидия Всеволодовна. Капельницу вам надо поставить.
— Я не спала. — Лида резко села на койке. — Пожалуйста, не надо мне ничего ставить.
— Почему? — удивилась Валя.
— Мне нужно позвонить мужу. Где у вас телефон?
По коридорному телефону-автомату для больных можно было позвонить только в Лесногорск.
— Что с вами делать, пойдемте в ординаторскую. Оттуда можно позвонить в Москву по коду.
Вообще это было категорически запрещено, но Валя решила: сейчас там никого нет, а человеку надо, в конце концов, домой позвонить…
— Жора, это я!..
Валя села в сторонке, чтобы не мешать. Выходить в коридор она не хотела — если кто-то зайдет и увидит больную в ординаторской, будет скандал. А так она возьмет все на себя. Влетит, конечно, ну и ладно.
— Жора, забирай меня отсюда как можно скорей. Приезжай и забирай под расписку. Они не могут не отпустить. Возьми с собой Сергея.
Что? Были вместе? И что он сказал? — Лида немного повысила голос:
— Не может быть!
Потом заговорила совсем тихо, даже прикрыла ладонью трубку, но Валя слышала каждое слово:
— Мне здесь страшно. У меня не было никакого выкидыша. Они мне поставили капельницу, и начались роды. Ребеночек живой был, я видела. Они его унесли. Нет, девочка. Нет, я не видела. Эта женщина сказала, которая принимала…
Дверь распахнулась, и на пороге возникла Зотова:
— Что здесь происходит?
— Простите, Амалия Петровна, больной надо было позвонить, она же из Москвы… — Валя вскочила и даже вытянулась по стойке «смирно».
— Немедленно положите трубку! — скомандовала Зотова, ни на кого не глядя.
— Все, Жора, я больше не могу разговаривать. — Валя заметила, что при появлении Зотовой Лида вдруг побледнела.
— Больше никогда так не делайте, — сказала Амалия Петровна вполне спокойно, — больным запрещается пользоваться служебным телефоном. Идите работайте. И не забудьте, о чем я вас просила.
— Это она вам сказала поставить мне капельницу? — спросила Лида, когда они вернулись в палату.
Валя кивнула.
— Очень вас прошу, не надо. Я боюсь. Я не верю ей. Она сказала, что там?
— Нет. Но я и не спрашивала. Она все-таки заведующая отделением, я должна выполнять ее распоряжения.
В палате горел яркий свет, и Валя, взглянув на банку, прикрепленную к штативу, заметила легкий белый осадок на дне. Секунду подумав, она сказала:
— Давайте сделаем так. Я сейчас поменяю банки, поставлю вам капельницу с физраствором, совершенно безвредную. А эту спрячу куда-нибудь или, если хотите, попрошу в институте, в лаборатории, проверить, что там.
— Пусть лучше проверят на Петровке. У мужа школьный товарищ — подполковник милиции. Он отдаст в их лабораторию.
«Это уж слишком, — подумала Валя, — хотя, может, так оно и лучше. Если в институте там какую- нибудь пакость найдут, они ведь все равно в милицию обратятся. Так лучше сразу!» — Хорошо, давайте так и сделаем.
Когда Зотова вошла в палату, больная Глушко лежала под капельницей и дремала. Жидкости в банке осталось совсем немного, на самом донышке. «Можно снимать, — решила Зотова, — уже более чем достаточно. Если завтра заговорит о выписке — скатертью дорога».
— Как мы себя чувствуем? — ласково спросила Амалия Петровна.
— Спасибо, нормально, — ответила больная.
— Домой хотите?
— Естественно, хочу. У меня же трое детей. Скажите, а почему меня не перевели в общую палату?
Что-то не понравилось Зотовой в интонации этой Глушко. Она даже не могла понять, что именно, но потом поняла: враждебность пропала. А это странно.
— А чем вас отдельная не устраивает? — спросила она, улыбнувшись.
— Да нет, все устраивает. Просто интересуюсь.
