последний раз? Можете вспомнить?
– А чего вас Градская так интересует? – прищурилась Ира. – Она-то здесь при чем?
– Знаете, чтобы раскрыть убийство, приходится прощупывать массу разных людей, которые большей частью оказываются вовсе ни при чем. Вот я и хожу, сплетни собираю. – Мишаня улыбнулся устало и доверительно. – Самому противно бывает. Но ничего не поделаешь, такая работа. Так вы можете вспомнить, когда и где в последний раз встречались с Градской?
– Поганая у вас работа, – сочувственно покачала головой Ирина, – но у меня не лучше. Градскую я видела около месяца назад на презентации Юркиного альбома в клубе «Статус». Там еще скандальчик небольшой вышел.
– А какой именно?
– Да ерунда. И вспоминать нечего, – махнула рукой Ирина.
– Ну, все-таки, интересно, какие скандальчики бывают на презентациях? Я ведь сам никогда на них зван не был, и вряд ли буду.
– Ну, прорвался какой-то псих, стал приставать к Волкову. Охрана его вывела за две минуты. Вот и весь скандал.
– А кто был этот псих? Не знаете случайно?
– Вроде певец или композитор. Точно не знаю. Если вам так интересно, вы у Ники спросите.
…Веронику Роговец Мишаня нашел в оздоровительном центре «Фея» на Каширке. Она крутила ногами педали какого-то хитрого тренажера и вовсе не обрадовалась визиту нудного опера с Петровки.
Он и сам был не рад, что притащился в такую даль, в другой конец Москвы. Он еще недогрипповал, ходил со сбитой аспирином температурой. Голова была тяжелой, и соображал Мишаня туго. Скорее всего скандал, случившийся месяц тому назад, не стоил выеденного яйца и к убийству Азарова отношения не имел.
– Ну, ввалился какой-то придурок, – цедила сквозь зубы Вероника, продолжая старательно крутить педали, – стал чего-то орать Волкову в лицо.
– А вы сами видели этого человека?
– Видела.
– А раньше вы его встречали где-нибудь?
– Вроде мелькал где-то, на прослушивание приходил, что ли? Да какая разница?
Мишаня сам толком не понимал, чего он так привязался к этому несчастному неизвестному скандалисту. Зачем мучает вопросами забывчивую потную фотомодель, которая сидит верхом на тренажере и мысленно посылает его, настырного опера, куда подальше.
– То есть это был не совершенно посторонний человек? Не просто пьяница или сумасшедший с улицы? – не унимался Сичкин.
– Ну не помню я! – разозлилась Вероника и закрутила педали еще яростней. – Мало ли всяких неудачников вокруг «Вениамина» ошивается.
– То есть этот человек был певцом или композитором?
– Ну не слесарем же! – фыркнула Вероника. – Волков отшил очередного лабуха, тот напился и пришел отношения выяснять.
– И как же он их выяснял? Неужели драться полез? – сделав испуганные глаза, спросил Мишаня.
– Да нет, орал что-то.
– Матом?
– Нет, он не матюгался. Он просто обозвал Волкова убийцей, ну в том смысле, наверное, что талант его убил.
– А может, вы и фамилию этого лабуха сумеете вспомнить? – безнадежно спросил Мишаня.
– Да я и вашей-то фамилии не помню, хотя с вами уже раз десять встречалась. А к Волкову на прослушивание толпы приходят. Я ж говорю, случайно видела того парня. Мы клип снимали, Волков сидел в студии. А потом секретарша заглянула и говорит, мол, пришел какой-то… не помню, в общем, фамилию назвала. Волков даже съемку остановил, сказал, мол, перекур, ребята, без меня продолжайте. И пошел в свой дурацкий зал. А нам, конечно, любопытно стало – из-за кого это Волков остановил съемку. Ну вот, мы с Юркой, оператор и еще ребята стали по очереди в зал заглядывать, даже послушали песенки этого самого… как его? – Вероника раздраженно поморщилась. – Нет, не помню.
Все-таки Мишане удалось растопить лед. И фея-доктор, вероятно, не обрабатывала больше надменную фотомодель. Ирина Москвина была права, ее подружка Ника действительно любила поболтать и посплетничать.
– Вот видите, как много вы вспомнили! – радостно заулыбался Мишаня. – Вам полезно вспоминать, вы ведь рассказывали, как страдали из-за своей забывчивости. А смотрите, какая вы умница! Ну, давайте дальше попробуем.
– Вот как ваша фамилия? – Вероника даже педали крутить перестала. Вероятно, ей понравилась эта игра под названием «А ну-ка, вспомни!».
– Сичкин.
– А тот был Синичкин!
– Может, Синицын? – спросил Мишаня, чувствуя, как замирает сердце и проясняется голова.
– Может, и Синицын, – легко согласилась Вероника.
– Вероника, а как вел себя Волков во время скандала?
– А никак. Стоял, молчал. Что ж ему, отношения, что ли, выяснять с этим психом?
– То есть спокойно слушал?
– Нет, Юрка сказал, он аж позеленел весь и затрясся.
– А Юрий находился рядом?
– Да. Волков с Региной Валентиновной собрались уходить, Юрка пошел провожать. И тут как раз все и случилось.
– То есть он слышал все, что кричал Синицын? Он рассказывал вам об этом?
– Нет. Он только сказал, что Волков позеленел и затрясся, что он никогда его таким не видел, и, мол, нервы у него сдают.
– Но вы ведь спрашивали, что такого сказал этот парень? Вам ведь было интересно, почему у Волкова сдали нервы?
– Да чего ж я, дура что ли? Про такое не спрашивают.
– Значит, больше вы на эту тему не говорили?
– Делать нам нечего, – презрительно фыркнула Вероника.
– А вообще, этот скандал как-нибудь обсуждался среди ваших знакомых?
Но этот вопрос остался без ответа. Вероника помрачнела и замкнулась. Игра «А ну-ка, вспомни!» ей перестала нравиться.
Лена вошла вместе с Майклом в фойе Третьяковки, купила ему толстый путеводитель на английском языке и билет.
– У тебя рубли есть? – спросила она.
– Ох, я же забыл поменять! – Майкл звонко шлепнул себя по лысине. – Может, здесь есть банк?
Обменный пункт был, но оказался закрытым.
– Ладно, вот тебе сто тысяч, – Лена протянула ему несколько купюр, – ты сможешь перекусить в буфете. Если захочешь поесть серьезно, то иди в ресторан, там принимают кредитки.
– А там есть вегетарианская еда?
– Там кто-нибудь обязательно должен говорить по-английски, ты объяснишь, тебя поймут. Когда устанешь, езжай домой. Вот ключ, вот адрес. Дашь таксисту эту бумажку. Отсюда до моего дома не больше тридцати тысяч.
– Это сколько в долларах?
– Около пяти. Но доллары давать не надо. Вот смотри, три десятки. Понял? Не потеряешься?
Лена действительно волновалась за Майкла. Он был страшно общителен, рассеян, мог влипнуть запросто в какую-нибудь историю. К тому же запас его русских слов ограничивался десятком типа «мьюжжик, вуодка, пьеррэстроика».
Ольга, Лиза и Вера Федоровна ждали в машине. До Истры было два часа езды. По дороге Лиза заснула
