– Феденька, не надо меня так держать, – голос ее прозвучал спокойно и ласково, – это неприятно.
– А мне неприятно, когда из меня делают придурка, – медленно проговорил он.
– Стас погиб, – сказала она еле слышно, – никто не делает из тебя придурка.
– Этот бородатый? – спросил Федор равнодушным голосом.
– Да. Этот бородатый. Мы были знакомы пятнадцать лет.
– Вы не просто были знакомы. Он приходил тебя трахать, когда ему вздумается. Он что, под машину попал от огорчения?
– Перестань, – поморщилась Вера, – успокойся. И отпусти меня, пожалуйста.
– А милиционер зачем приходил? Или Соня придумала?
– У нас во дворе застрелили человека. Сумасшедший пугал детей в подъездах, в том числе и Соню. Кто-то его застрелил. Оперативник приносил фотографии для опознания.
Он разжал руки.
Вера отпрыгнула от него так, будто только что стояла на краю бездны. Почему-то вдруг совсем некстати вспыхнули в мозгу пушкинские строки: «Есть упоение в бою, и бездны мрачной на краю…»
«Нет никакого упоения, – подумала она, – очень страшно, до обморока. Хочется скорей убежать подальше от края „бездны мрачной“. Но бежать некуда. Наоборот, надо продолжать игру. Господи, какую игру? С ее неумением врать, притворяться, с ее лицом, на котором всегда все написано… Может, выгнать его вон? Прости, дорогой, мы разные люди! Ага, уйдет он, как же…»
– Феденька, ты меня любишь? – спросила она, глядя на него ясными, растерянными глазами.
– Да, Вера. Я тебя люблю. А вот ты меня совсем не любишь. Ты переживаешь из-за этого своего Стаса, а мои проблемы тебе по фигу.
– Что ты имеешь в виду?
– Вот, уже забыла. Курбатов звонил?
– А, ты об этом? Нет, не звонил.
– Что, с тех пор ни разу?
– При мне – нет. Были какие-то звонки, не туда попадали. Но Курбатов больше не звонил.
– Факсы искала?
– Искала. Но, как я и думала, ничего не осталось. Я ведь совсем недавно разбирала бумаги на столе и в ящиках, вот и выкинула все лишнее.
В прихожей затренькал аппарат домофона.
– Кто это? – Федор чуть привстал в кресле.
– Сиди, я открою, – Вера остановила его жестом, – что ты так дергаешься? Это мастер, специалист по компьютерам.
– Так быстро?
Вера не ответила, вышла в прихожую, взяла трубку домофона, услышала голос Антона Курбатова и вздохнула с некоторым облегчением.
– Вера, кто это пришел? – спросила Надежда Павловна, появившись, на пороге кухни.
– Это ко мне, компьютер чинить.
– У тебя что, компьютер сломался? – Брови Надежды Павловны медленно поползли вверх.
– Он у нее давно барахлил, – авторитетно сообщила Соня, пронырнула под рукой Надежды Павловны и выскочила в прихожую.
Совсем недавно Вера в очередной раз что-то объясняла маме про компьютер и сказала: «Его практически невозможно сломать. Можно запутать или стереть информацию, но механических поломок, как в пишущей машинке, не бывает».
– Да, мамуль. У меня вирус, кажется.
В этот момент позвонили в дверь.
Вера не сразу узнала Антона Курбатова. Он действительно устроил маскарад. В прошлый раз он был одет элегантно, строго, без всяких излишеств. А сейчас из-под ворота мятой пестрой гавайской рубашки торчал дурацкий шейный платок в горошек. Белые льняные брюки были откровенно грязными, мятыми и напоминали нижнее белье. Вдобавок он нацепил на нос немыслимые квадратные очки с дымчатыми голубоватыми стеклами, на руке его посверкивал массивный серебряный перстень.
Вера отметила про себя, что он все рассчитал правильно. Не стал гримироваться, наклеивать усы и бороду. Это могло сразу броситься в глаза, привлечь внимание, серьезно насторожить, даже если Федор никогда раньше его не видел.
Антон не стал менять лицо, но полностью изменил свой всегдашний облик. Судя по всему, он никогда в жизни так не одевался, и, если даже лицо покажется Федору знакомым, он вряд ли узнает в этом немытом дешевом пижоне с гомосексуальным душком настоящего Курбатова.
– Валентин, здравствуйте! Хорошо, что вы так быстро приехали! – радостно улыбнулась Вера. – Проходите, пожалуйста.
Антон Курбатов неплохо разбирался в компьютерах. Каждое свое действие он сопровождал веселыми прибаутками, и Вера чувствовала, как сильно он нервничает.
– Ну, вируса у нас здесь нет, – сообщил он, – однако, знаете ли, давненько вы не наводили порядок в своих файлах. Он у вас кто, девочка или мальчик?
– Как это? – не поняла Вера.
– Ну вот, проводите у компьютера столько времени, а даже не знаете, что у них есть пол. Я такие вещи всегда чувствую. С ними разговаривать надо по-разному, с девочками и с мальчиками. Они ведь все понимают.
– А вы не преувеличиваете, Валентин? – Вера улыбнулась, но улыбка тут же испарилась, когда она встретилась глазами с Федором.
Все это время Федор сидел в кресле, вальяжно раскинувшись и пролистывая какой-то случайный журнал. Разумеется, на страницы он не смотрел. Он напряженно слушал и следил за каждым жестом смешного компьютерщика Валентина.
– Сейчас начнем генеральную уборку, пройдемся по файлам. Зачем вам столько глупых игр, Вера? Вы же серьезный человек. Ну как, убираем этот мусор?
– Убираем, – кивнула Вера, – а все-таки, как вы думаете, кто он у меня, девочка или мальчик?
– Мальчик, – прищурившись по-кошачьи, произнес компьютерщик после некоторого размышления, – имя ему придумайте. Пусть он будет… Иммануил.
– Это слишком длинно, – покачала головой Вера.
– Зато почтительно. А у вас есть компьютер? – он повернулся к Федору.
– Нет, – буркнул тот.
– Не представляю, как можно жить в наше время без компьютера. А вы, простите, чем занимаетесь?
– Я охранник.
– То-то я заметил, взгляд у вас специфический.
Федор ничего не ответил. Повисла неприятная пауза.
– А где у вас можно курить? – бодро спросил Антон.
– На кухне, – ответила Вера, – пойдемте, я тоже покурю.
– Вам еще много осталось? – подал голос Федор из своего кресла.
– А что? – обернулась к нему Вера. – Если ты куда-то спешишь, можешь идти…
– Да. – Он встал. – Я, пожалуй, пойду. Проводи меня, потом покуришь.
Когда они оказались в прихожей, он тихо спросил:
– Откуда этот компьютерщик?
– Из фирмы.
– Из какой?
– А почему тебя это интересует?
– Дай мне номер, но которому ты его вызвала, и скажи название фирмы.
Его лицо было совсем близко, серые глаза смотрели так тяжело и холодно, что опять накатила волна панического, детского страха. Но Вера справилась, изобразила обиду и удивление.
– Федя, зачем тебе? И вообще, что за тон?
