«Она не могла выследить… это случайность… необязательно, что у нее с собой оружие, — задыхаясь на бегу, думал Натан Ефимович, — если бы меня не было с ними, она успела бы выстрелить… Они ведь не видели ее никогда и не сумели бы узнать. Может, подойти к милиционеру? Вон сколько милиции».
Он все-таки оглянулся. Сумасшедшие глаза были совсем близко. Он успел заметить, что Инга постриглась совсем коротко, под мальчика, и покрасила волосы в черный цвет. Черные узкие джинсы. Черная футболка. Через правую руку перекинут черный пиджак.
«Может, я ошибся? — мелькнуло в голове. — Может, это вовсе не она?»
На секунду они замедлили бег. Черный пиджак соскользнул на асфальт. Рука с пистолетом вскинулась. Кто-то ахнул.
Пистолет не выстрелил, негромко, тяжело стукнул об асфальт и тут же исчез, подхваченный чьей-то случайной шальной рукой.
Инга Циммер упала навзничь. Паренек в серой легкой куртке, который только что сильно и быстро толкнул ее в спину, проходя мимо, спрятал руки в карманы куртки и спокойно пошел дальше, растворился бесследно в праздничной яркой толпе.
— Натан Ефимович, что случилось? — отдышавшись, спросил Максим. — Почему мы так бежали?
— Там, кажется, кому-то плохо? — заметила Алиса, проводив взглядом машину «Скорой», которая с тихим воем вырулила из переулка за рестораном «Минск».
— Там убили Ингу Циммер, — тихо ответил Бренер, — она не успела выстрелить.
Эпилог
Черный «Линкольн» плавно вырулил на Садовое кольцо. Была глубокая ночь. Яркая полная луна повисла на тонком шпиле краснопресненской высотки.
— Эй, я смотрю, ты засыпаешь, Азамат? — спросил Геннадий Ильич, тронув Мирзоева за плечо. — Это уже старческое. Ты взбодрись. Давай выпьем.
— Ты хочешь помянуть Ингу Циммер? — лениво поинтересовался Мирзоев.
— Нет. Ингу я хочу забыть. Я нервничал из-за нее больше трех месяцев. Теперь я спокоен.
— Вот за это и выпьем.
— Ну давай, — зевнул Азамат. Геннадий Ильич плеснул густого, как мед, коньяку в крошечные рюмки. Чокнулись. Выпили.
— Есть у меня неплохая идейка, — задумчиво произнес Подосинский и отбил легкую быструю дробь по салонному столику, словно сыграл гамму на невидимых клавишах, — хочу быстренько провернуть кое-что в Германии. Прячется там один любопытный человек, вор в законе. Его скоро должны убить, но он мне нужен. Знает много интересного. Убить ведь дело нехитрое, это никогда не поздно. Я хочу, чтобы сначала рассказал, что знает.
Азамат молчал. Он прекрасно понял, какого вора в законе имеет в виду Подосинский. Он молчал долго и думал о том, что выкрасть этого «любопытного человека» невозможно. Убить — да. А довезти до России или до любой другой точки земного шара живым и невредимым — нельзя. Будь ты хоть трижды гений.
— Кто же за такое возьмется, Гена? — спросил он после долгого задумчивого молчания.
— Карл Майнхофф.
— Ты прости меня, Гена, но даже он не сумеет.
— Сумеет, — Подосинский откинулся на мягком диване и прикрыл глаза. Очень постарается. У него здесь сын.
