Периваньес
Как счастье сочетать с бедой! Те же и Бартоло.
Бартоло
О небеса! Увы, зачем Сюда из рощи заповедной Его пригнать вы разрешили? Клянусь, нельзя вам будет, парни, Веселым этим днем похвастать! Будь проклят ты, злосчастный бык! Пускай в апрельский день дождливый Не сыщешь на лугу зеленом Ты для себя травы, как будто Уж знойный август наступил! Пускай соперник побеждает Тебя в час ревности! Пускай Ты огласишь протяжным ревом Леса у высохших ручьев! Умри от рук презренной черни, Удавленный в глухом лесу! Пусть рыцарь не сразит тебя Копьем иль золотым кинжалом, Но пусть клинок из ржавой стали Тебе слуга загонит в спину, Насильно сесть тебя заставив, Чтоб кровью ты багрил песок! Периваньес
Умерь, Бартоло, красноречье И расскажи нам, что случилось. Предателя Бельидо Дольфос Сильней Самора не кляла![112] Бартоло
Случайно командор Оканьи, Наш господин великодушный, Дорогой этой проезжал. Под ним был конь буланой масти, И грудь и шея в черных мушках, На лбу серебряный налобник, Из-под него виднелась морда, Разгоряченная от бега. Конь омывал своею пеной Зелено-красную тафту. Едва седок быка заметил, Надвинул шапку он на брови, Из-под плаща освободил Он руку ловкую свою, Взмахнул хлыстом, коня пришпорил, И взвился конь его буланый, Как серна… Но, почуяв шпоры, Среди толпы оторопелой От страха о канат ногою Он зацепился и упал На землю со всего размаха. Его седок расшибся насмерть, Он уцелеть не мог никак… Да что рассказывать? Вы сами Взгляните. На плечах сюда Его безжизненное тело Несут встревоженные люди. Крестьяне вносят командора; он в глубоком обмороке. За крестьянами идут слуги командора — Марин, Лухан и другие.
Те же, крестьяне, командор, Марин, Лухан и другие слуги.
Марин
Здесь был лиценциат, — я рясу Его заметил, — пусть прочтет Ему отходную. Инес
