Кризантем был ошеломлен. Он открыл рот, но не смог произнести ни слова. Два типа парализовали его. Он вдруг предпочел бы видеть перед собой тех, других типов.
– Вы не думаете… – выдавил он из себя.
– О, нет! – успокоил его Милтон.
– А, – облегченно вздохнул Кризантем.
– Но, может быть, ты знаешь, кто помог ему выпасть из окна.
Дело плохо.
– Помог? Но это несчастный случай.
– Несчастный случай? Ты уже видел, как кто-нибудь выпадал из окна с подоконником высотой метр пятьдесят?
Пауза.
– Кстати, у тебя классный синяк! Тоже несчастный случай?
Турок затрясся.
– Нет, не совсем так. Я… Я…
Он отчаянно старался найти хоть какое-нибудь объяснение. О чем подумают эти два типа? Тем не менее, он не мог сказать им правду.
– Этим утром в Измире мы с вашим другом столкнулись с одной машиной, – пробормотал он. – Я ударился о лобовое стекло.
Милтон подошел и осмотрел его лицо.
– Послушай, твою тачку, наверное, разнесло на куски?
– Нет-нет, это – американская машина. «Бьюик». Знаете, она очень крепкая. Не повезло только мне.
– Да, тебе не везет, – замогильным голосом сказал Милтон.
Кризантем глотнул.
– Почему… Почему?
– Ты же теряешь хорошего клиента, разве не так?
– Да-да, конечно.
– Кстати, послушай. А что вы делали в Измире?
Турок сразу оживился.
– Не знаю. Ваш друг должен был с кем-то встретиться. Он хотел, чтобы мы добрались туда и вернулись обратно за день.
– Что вы там делали?
Стоило ли сказать о похищенных бумагах? Возможно, это – ловушка… Но если они знали… Быть может, был способ выкарабкаться.
– Но, господа, – важно заговорил турок, – кто вы такие, и почему задаете мне все эти вопросы? Если меня будет допрашивать полиция, я отвечу. Но здесь я у себя дома… По какому праву…
Милтон опечаленно покачал головой.
– Да, это правда. Мы не имеем права находиться здесь. На твоем месте, мы бы заткнулись. Потому что у нас есть причины полагать, что нашего приятеля шлепнули. И потому, что ты знаешь, кто его шлепнул.
Милтон блефовал. Однако эффект получился феноменальным. Черты лица Кризантема буквально исказились.
Он затрясся и сел на стул.
– Это – безумие, – пробормотал он. – Я – честный труженик. Спросите в Хилтоне.
– Заткнись, – устало перебил его Милтон.
Реакция турка не ускользнула от его взгляда. Он подошел и ткнул ему пальцем в грудь.
– Хочешь спасти свою шкуру?
Кризантем чуть не задохнулся от волнения.
– Мою шкуру? Но вы сошли с ума. Я вызову полицию.
– Не стоит, оставь ее. К тому же мы сами из полиции. Если хочешь, завтра мы придем с легавыми из твоей дыры. Они с удовольствием передадут тебя нам…
– Но, – застонал Кризантем, – почему вы решили, что я имею какое-то отношение к этому… несчастному случаю?
– Просто так, – ответил Милтон. – У тебя гнусная рожа, и ты последним видел его живым. Кстати, он не был чем-то подавлен?
– Нет-нет, он не был подавлен.
– Ты веришь, что он покончил с собой?
Опять неприятности.
– Нет, – проговорил Кризантем.
– А там, в Измире, ты не видел ничего такого, что бы дало нам ключ к разгадке?
Этот парень чересчур настаивал. Кризантем раскололся. Он рассказал о комиссариате. О том, как клиент попросил его заняться шофером катафалка, и о документах. Два американца невозмутимо слушали турка. Когда он закончил, Милтон спросил:
– Ты видел этот конверт?
– Нет.
Кризантем сказал правду.
– А потом?
– Потом? Ничего. Я привез его в Стамбул. Уверяю вас. И высадил у отеля.
– Ты не заметил за собой слежку?
– Нет.
Наступила пауза. Жена Кризантема высунула голову из кухни и сказал по-турецки:
– Ужин готов. Когда они уйдут?
Турок воспользовался случаем.
– Моя жена нервничает… Вы…
– Нет-нет, – вставая, сказал Милтон. – Были рады поговорить с вами. Мы уходим.
– Впрочем, мы еще встретимся, – небрежно добавил он. – So long[4] .
– So long, – эхом отозвался Крис.
Мужчины галантно приподняли шляпы и открыли дверь. Перед тем, как уйти, Милтон широко улыбнулся Кризантему. Улыбка была не слишком успокаивающей.
Глава 8
Просторный кабинет консула Соединенных Штатов находился на шестом этаже современного здания на улице Каддеси. Консул лично настоял на том, чтобы в кабинете создали микроклимат. Лето в Стамбуле было жарким, а ему подолгу приходилось разговаривать с турецкими офицерами, всегда тайком готовившими государственный переворот.
На этот раз причина собрания была очень основательной.
– Господа, – начал консул, – мы с вами поставлены перед самым серьезным фактом со дня окончания войны. Государственный Департамент сбился с ног, и сам президент попросил, чтобы дело было раскрыто как можно быстрее. Это жизненно важный вопрос для США.
Он замолчал и взглянул на собравшихся. Два парня из ЦРУ, потупившись и положив шляпы на колени, сидели на стульях и слушали его. Устроившийся в глубоком кожаном кресле SAS Малко Линге прикрыл глаза. Он с трудом приходил в себя после вечера с танцовщицей. И заявления консула его мало интересовали.
В углу стоял турецкий полковник. Выступавшие вперед два зуба делали его улыбку глуповатой, но он был одним из ассов контршпионажа. Его звали Кемаль Лианди, и он свободно говорил по-английски.
Адмирал Купер тоже отказался сесть. С изможденным от усталости лицом он вошел в кабинет под немного недовольным взглядом дипломата и раздраженно спросил:
