чайные плантации. Малко вышел первым и помог учителю выйти из машины. Монах завороженно посмотрел на оставшуюся в салоне золотую дагобу.
– Что вы с ней сделаете? – пробормотал он.
– Использую в благородных целях, – заверил его австриец.
В тот момент, когда машина трогалась с места, монах устремил горящий взгляд на Малко и что-то пробормотал по-сингальски.
– Что он сказал? – повернулся австриец к Свани.
– Он нас проклял, – ответила девушка, поеживаясь.
– Ну-ну, не будьте суеверны...
Дорога петляла между холмов, сплошь покрытых чайными плантациями. Малко чувствовал себя опустошенным. ЦРУ никогда не расплатится с монахами, если Захир подаст официальную жалобу... Но главное было сделано: теперь у учителя нет причин помогать русским.
На въезде в очередную деревню, у моста, над машиной пролетела стая огромных летучих мышей.
– Это плохое предзнаменование, – пробормотала Свани.
Австрийцу тоже стало немного не по себе. Почему это мыши вдруг вздумали летать днем? Внезапно он заметил сидящего под мостом мальчугана, который швырял камешки в дерево, где мыши устроились на отдых.
Малко рассмеялся.
– Честное слово, вы слишком уж суеверны!
Свани тоже увидела мальчика и принужденно улыбнулась в ответ.
Глава 16
Иван Гончаров сунул рупию в руку мальчугана, который довел его до берлоги Раджа. Без него Гончаров ни за что бы не сориентировался на узких улочках Петтаха.
Гончаров недоверчиво оглядел темный вонючий коридор и шагнул вперед. Он не спал всю ночь. Диана не давала о себе знать с тех самых пор, когда он приказал убрать Свани. Русский уже отправлял к Раджу посыльного: тот вернулся ни с чем. Что же произошло? И куда подевалась эта истеричка Диана?
На лестничную площадку выходило всего две двери. Гончаров наугад постучал в правую. Ответа не было. Русский принялся за левую, и она почти мгновенно открылась.
Кавита, проститутка, жившая по соседству с Раджем, с изумлением посмотрела на Гончарова. Обычно у ее клиентов не было ни пиджака, ни галстука. А уж тем более – шляпы. Это, скорее всего, ошибка... Она пожала плечами и начала закрывать дверь. Но русский, не менее удивленный, чем она, подставил ногу.
– Мне нужен Радж... Вы знаете Раджа Бутпития?
Кавита услышала имя и покачала головой:
– Raj dead[8].
Это было едва ли не единственное английское слово, которым она владела. Весь Петтах уже знал, что Радж Бутпития был накануне ужален коброй. Об этом даже писалось в газетах – правда, не в «Цейлон таймс».
Ивану Гончарову показалось, что небо свалилось ему на голову. Он навел на Кавиту указательный палец и переспросил:
– Raj dead?
Обрадовавшись, что ее поняли, проститутка закивала, широко улыбаясь:
– Yes, dead-dead.
Это, видимо, должно было означать «совсем мертвый».
– Диана? – спросил Гончаров, указывая на дверь Раджа.
Тут дело пошло хуже. Кавита сделала вид, что не понимает, и на все вопросы лишь качала головой. Гончаров настаивал, и она на всякий случай протянула руку. Русский положил ей на ладонь купюру в десять рупий, и она поспешила захлопнуть дверь.
Гончаров постоял еще немного на лестничной площадке, а затем спустился во двор. Пробираясь между лотками с манго, дынями и рыбой, он изо всех сил старался сохранять хладнокровие. Если Радж погиб, то где тогда Диана? Тут его пронзила ужасная мысль: она поехала к Сержу в монастырь! Это было единственное объяснение. Диана решила, что цейлонская полиция подозревает ее в убийстве Джеймса Кента, а ЦРУ разыскивает за помощь коммунистам. Одной ей было не под силу спрятаться в Коломбо.
А может быть, она просто-напросто вернулась домой? Но русский не хотел явиться к ней собственной персоной и предпочитал отправить туда кого-нибудь из посольства. Для этого нужно было сначала зайти в агентство «Аэрофлота».
Он, как всегда, вошел через заднюю дверь, но едва лишь сел за стол в своем кабинете, как на пороге появился один из его подчиненных:
– Товарищ Гончаров, тут вас уже больше часа ждет какой-то монах. Говорит, что пришел по поручению учителя Захира с очень важным делом.
– Пригласите, – сказал Иван Гончаров и надел пиджак.
Посол США встал, давая понять, что беседа окончена. Малко последовал его примеру. Посол был мужчиной огромного роста, с ясными голубыми глазами. Его манера говорить была прямой, почти грубой. Чувствовалось, что это решительный, не боящийся ответственности человек.
