– Что?! – Кейдж уставился на него с открытым ртом, а затем обратился к Грину: – Ты слышал, Том? Ты слышал, что сказал Флойд?
– Давайте сделаем это немедленно, – сказал Грин.
– Со мной двое умалишенных, – заключил Кейдж.
ТРИНАДЦАТЬ
Когда-то давно Джимми Кейдж сыграл сумасшедшего патологоанатома в дешевом фильме ужасов Кормана. Хотя роль того и не стоила, Кейдж с головой погрузился в работу криминалистических лабораторий. И теперь он вспомнил, что окоченение трупа вызвано химической реакцией на молочную кислоту, вырабатываемую мышечной тканью в течение тридцати шести часов после смерти.
Когда на буксировочном тросе, привязанном к крючку под передним бампером «олдса», они тащили Тино наверх, его конечности болтались из стороны в сторону. Трупная окоченелость прошла. Завернутое в плотный пластик тело терлось о бугристый склон ущелья. У них не было выхода: другого более или менее приличного способа поднять труп по крутому откосу они не видели. Идея использовать буксировочный трос пришла Флойду Бенсону. Задним ходом он медленно управлял «олдсом», вытаскивая привязанного к тросу Тино. Самый молодой из них, Грин, карабкался наверх, сопровождая труп, а Кейдж стоял на обочине, диктуя Бенсону уменьшить или увеличить скорость. Пластик порвался, и, когда они клали тело в багажник, Тино выглядел так, будто по нему проехались катком, а по спине долго били розгами. Все это длилось не более двадцати минут.
– У вас нет ни стыда, ни совести, – сказал Кейдж, разглядывая морозильную камеру. В ней можно было хранить запасы еды, которых хватило бы на много недель.
Морозильник стоял в подвале дома Бенсона в Санта-Монике, вилле предвоенного времени, к северу от городских небоскребов Оушен-авеню. От виллы на пляж вела бетонная дорожка, проложенная специально для бегающих трусцой и катающихся на роликовых коньках. По ней ежедневно передвигались тысячи спортсменов с плоскими животами и пустыми глазами (в их числе был и Грин, когда еще жил на Третьей улице). Дом располагался в долине средиземноморского типа и выглядел просторнее и комфортнее, чем его описывал Бенсон. Он был построен в стиле, который в Калифорнии называли «испанским»: изящная деревянная и железная отделка, потолочные перекрытия, когда-то расписанные яркими цветами, кафель причудливой формы, заброшенный бассейн с отвалившимися лазурными плитками, художественная мастерская с высокими окнами, выходящими в сад. Последнее землетрясение немного повредило здание – во время дождя внутрь просачивалась вода, но вкус, изящество и комфорт остались. Для тех, кто привык жить в «Сант-Мартине», этот дом казался дворцом.
Морозильник соседствовал с потертой мебелью, пыльным верстаком, досками, велосипедными запчастями, полными ненужных книг шкафами, абажурами, запасным холодильником, тремя телевизорами – привычными предметами, хранящимися в подвале.
– Вероятно, он был преступником, – сказал Бенсон, чтобы как-то заглушить угрызения совести.
– Вот именно, что вероятно, – повторил Кейдж. – То есть невинным человеком, пока не доказано обратное.
Грин снова попытался воспользоваться моментом:
– Именно поэтому необходимо поставить «жучки». Мы должны узнать, почему убили Тино.
– Вы действительно хотите это знать? – спросил Бенсон, заранее зная ответ.
– Что ты с ним сделаешь, Флойд? – поинтересовался Кейдж.
– Пока оставлю его здесь, – решительно ответил Бенсон.
– Надолго?
– Не знаю. Насколько будет возможно.
– И ты останешься здесь жить? – спросил Кейдж.
– Да.
– Все это время?
– У меня разве есть выбор?
– Всю оставшуюся жизнь ты будешь заложником Тино, – заключил Кейдж.
– Надеюсь, я забуду о нем, – ответил Бенсон. – Или… кремирую его когда-нибудь. Каждый день по кусочку в горелку. Пока Тино не превратится в пепел.
– А эти кусочки от Тино вы сами будете отрезать? – спросил Грин. – По сто грамм или по полкило?
– Мне сейчас просто необходимо выпить, – сказал Кейдж.
Они сели за стол на кухне и открыли бутылку.
Последние сорок лет интерьер дома не удостаивался внимания архитекторов, и кухня навевала ностальгические воспоминания о пятидесятых годах – красная искусственная кожа, изогнутые ножки, закругленные формы.
– И все же это лучший вариант, – сказал Бенсон, пытаясь расслабиться. – Полиция ничего не знает об убийстве.
– И вы после этого до конца жизни сможете спокойно спать? – спросил Грин. – Зная, что под вами лежит труп, а убийца тем временем разгуливает на свободе?
– Конечно, – ответил Бенсон, стараясь уничтожить свои сомнения.
– Флойд, ты же знаешь, что в один прекрасный день все раскроется, – предостерег его Кейдж.
– Его наверняка кто-нибудь найдет: монтер, сантехник или гость. И никто тебе не поверит, Флойд.
– Я же сказал, что сожгу его, – беспокойно и упрямо выдавил Бенсон из своих мясистых щек, не в
