Нет смысла прослеживать смену ассирийских династий, которые столько веков удерживали власть в Передней Азии. Пока соседняя Армения и примыкающие к Кавказу земли поставляли более «белое» население, чем жители южных равнин, силы ассирийских государств постоянно пополнялись. Только династия арабов-исмаилитов (1520–1274 гг. до Рождества Христова) положила конец халдейскому владычеству. Таким образом, пришедшую в упадок расу сменили семиты с юга, менее деградированные, чем хамитский элемент, который был способен испортить любую кровь в Месопотамии. Но как только снова появились халдеи, более «чистые», чем исмаилитское семейство, оно тут же уступило им трон.
Итак, что касается сферы правления, т. е. там, где формируются цивилизаторские идеи, не может быть и речи о черных хамитах. Их массу совершенно поглотили последовательные наслоения семитов. Они составляют большую часть населения и не играют никакой активной роли. Такая участь ожидает всех завоевателей через несколько поколений. Вначале грязь завоеванной деградированной земли, по которой шагают победители, доходит им до щиколотки. Затем в нее погружаются ноги, и вскоре она накрывает их с головой. С физиологической и моральной точек зрения это полная деградация. Во времена Агамемнона греков больше всего поразил в ассирийцах, пришедших на помощь Приаму, цвет кожи Мемнона, «сына Авроры». Авторы сказаний называют этих восточных народов эфиопами.[82]
После разрушения Трои те же коммерческие причины, которые когда-то заставили ассирийцев способствовать созданию приморских городов в стране филистинцев и на севере Малой Азии,[83] обусловили тот факт, что они простили грекам уничтожение города и защищали Ионию. Их цель заключалась в том, чтобы положить конец монополии финикийских городов, в результате троянцев сменили победители. Так, азиатские греки стали основными торговыми партнерами Ниневии и Вавилона. Это есть первое встретившееся нам доказательство той часто повторяемой истины, что если идентичность рас приводит к идентичности судеб народов, она ни в коей мере не определяет идентичность интересов и, следовательно, взаимную неприязнь.
До тех пор, пока только финикийцы эксплуатировали западные земли, они продавали свои товары ассирийцам по очень дорогой цене, но позже, когда появились конкуренты в лице троянцев, затем греков, ассирийцы нашли более дешевый способ удовлетворить свои потребности.
Очевидно, что вся Передняя Азия находилась под диктатом ассирийцев. Народы, пользовавшиеся их покровительством, достигали успеха, а те, кто пытался выйти из-под их влияния, оставались слабыми. Впрочем, и независимость была очень относительной — даже у кочевых племен пустыни. Нет ни одной нации — будь то большой или малой, — которая бы не испытала воздействия населения и царей Месопотамии. Однако среди тех, которые меньше всего ощущали такое воздействие, первыми следует назвать сыновей Израиля. Они относились к своей индивидуальности более ревностно, нежели любое другое семитское племя. Они хотели сохранить чистоту в своих потомках. Они стремились изолироваться от всего, что их окружало. По одной этой причине они заслуживают отдельного разговора, даже если забыть о великих идеях, которые приходят на ум при упоминании этого народа.
Сыновья Авраама несколько раз меняли свое имя. Вначале они называли себя евреями. Но это название, разделяемое ими со многими другими народами, было слишком широким и неконкретным. Тогда они стали именоваться сыновьями Израиля. Позже, после того, как Иуда прославил свое имя и вытеснил из памяти народа всех патриархов, они стали иудеями. Наконец, после взятия Иерусалима императором Титом, вкус к старине, страсть к своим корням — что всегда свойственно стареющим народам и служит признаком бессилия, хотя свидетельствует о трогательной сентиментальности — заставили их снова принять имя «евреи».
Эта нация, несмотря на все ее претензии, никогда не имела собственной цивилизации, так же как и финикийцы. Она всего лишь копировала все, что происходило из Месопотамии, смешивая это с египетскими элементами. Нравы израилитов в моменты их расцвета, во времена Давида и Соломона, выдавали тирское и ниневийское происхождение. История знает, с каким трудом их священники дистанцировались от самых ужасных проявлений восточного происхождения. Если бы сыновья Авраама, спустившись с Халдейских гор, сумели сохранить хотя бы относительную чистоту расы, которой они обладали, они, конечно, сохранили и расширили бы то превосходство над более цивилизованными и богатыми, но менее предприимчивыми ханаанскими народами, которое завещал им отец их патриархов, потому что те народы имели более темный цвет кожи. К сожалению, несмотря на фундаментальные законы и предписания, несмотря на проклятие, лежащее на исмаилитах и. эдомитах, незаконных и отверженных потомках Авраамского колена, евреи роднились только с ними.[84] С самого начала ситуация вынуждала их идти на союз с разными народами, которых они презирали, жить среди них, ставить рядом с ними свои шатры и пасти свои стада, и молодые люди двух семейств постоянно общались друг с другом. Кенайцы, потомки Амалека, и многие другие влились таким образом в народ, состоявший из двенадцати племен. Затем закон первыми нарушили патриархи. Пестрая генеалогия свидетельствует о том, что Сарра была двоюродной сестрой своему мужу, следовательно, имела чистую кровь. Но если Иаков женился на Лии и Рахили, своих кузинах, и имел от них восьмерых из своих сыновей, четыре других ребенка, также считающиеся истинными отцами Израиля, родились от служанок Балы и Зельфы. Этому примеру последовали и его отпрыски.[85]
В последующие эпохи мы встречаем и другие этнические альянсы, а во времена монархии им уже нет числа.
В царство Давида, простиравшееся до Евфрата, входило немало различных народов, и там не могло быть и речи об этнической чистоте. Вирус смешения пропитал все поры израильского организма. Сам принцип, правда, сохранился, а позже Зоровавель обрушил жестокие кары на мужчин, бравших в жены чужестранок. Но тем не менее целостность крови Авраама оказалась утраченной, и меланийского элемента в иудеях было не меньше, чем в хамитах и семитах, среди которых они жили. Они приняли их язык.[86] Они приняли их нравы и обычаи, и все больше смешивались со своими соседями: филистинцами, эдомитами, амалекитами, аморейцами. Очень часто имитация чужих нравов доходила у них до религиозного экстаза. В сущности, евреи и язычники были скроены по одной мерке. Я склонен считать этот факт и доказательством и следствием: ни во времена Иосифа, ни при Давиде или Соломоне, ни в эпоху царствования Макавеев иудеи не имели длительной власти над соседними народами, как бы слабы те ни были. Они ни-чем не отличались от исмаилитов и филистинцев.
Я уже объяснял, почему израелиты, сыновья Исмаила, Эдома и Амалека, состоявшие из тех же основных «черных» — хамитских и семитских — элементов, что и финикийцы и ассирийцы, всегда оставались на самой низшей ступени цивилизации расы, где вдохновляющая и руководящая роль принадлежала народам Месопотамии. Дело в том, что «белые» элементы периодически подпитывали последних, но не сыновей Израиля. Поэтому им не удавалось удержать завоеванное, а когда у них появлялись возможность и желание усовершенствовать свои нравы, они предпочитали заимствовать их в ассирийс кой культуре, ничего не давая ей взамен — точно так же, как нынешние провинциалы копируют парижские моды. Не отличались большей цивилизованностью и тирцы, хотя они и были умелыми торговцами. Они воспринимали только то, что лежало на поверхности, и то, чему они учились у Ниневии. Соломон, решив построить храм, призвал из Тира архитекторов, скульпторов и вышивальщиков. Вполне вероятно, что, увидев величественный Иерусалим, которым так гордились его жители, человек из Ниневии узнал бы в нем не совсем удачную копию того, что он видел в оригинале в больших метрополиях Месопотамии, куда с Запада, Востока, из Индии и даже Китая, по словам Исайи,[87] постоянно поступали замечательные плоды человеческого гения.
И в этом нет ничего удивительного. Малые народы, о которых идет речь, были семитами, слишком пропитанными хамитским духом, чтобы иметь возможность играть самостоятельную роль в культуре — впрочем, их собственная культура была в их глазах вполне достаточной и нуждалась разве что в небольших изменениях. Именно такие изменения локального характера низводили все совершенство Ниневии до уровня темных и бедных народов и искажали цивилизацию. Оказавшись в Вавилоне, финикийцы, евреи, арабы чувствовали себя равными местному населению, исключая только северных семитов, которые появились там самыми последними.
Но все равно это было подражание, потому что в этих разрозненных группах отсутствовала порода.
Прежде чем закончить разговор об израилитах, скажем несколько слов о некоторых племенах,
