фабрике надпись: “Наша земля здесь является частью Германии!” (Unser Land ist ein Stьck von Deutschland!) {50}.
Все это не могло не вызвать противодействия. Люди стали всерьез следить за действиями национал- социалистов. Южноамериканцы не сумели разгадать игру немцев полностью, но и выясненного было достаточно, чтобы их изобличить.
В мае 1937 года один из нацистских агентов, действовавший под фамилией фон Кассель, был разоблачен в бразильском парламенте:
“Он является руководителем шпионской организации и распространителем антисемитской пропаганды; от него зависят назначения и увольнения немецких дипломатов. Наряду с этим при помощи лидеров местных профашистских организаций и итальянских техников он изучает стратегически важные районы нашей страны, ее природные богатства, транспортную систему и другие факторы военного значения. Только в одной из провинций страны он уже создал свыше 80 нацистских организаций; все они поддерживают связь с гимнастической лигой в Берлине”{51}.
Двумя месяцами позже инспектор школ Аргентинской республики заявил, что в немецких школах
“ослабляется и сводится на нет изучение государственного языка Аргентины… Ученики заявляют, что они являются не аргентинцами, а немцами”{52}.
В других источниках указывалось:
“Стены классных комнат в таких [81] школах увешаны картами и флагами иностранного государства. Здесь укоренилась практика приветствовать друг друга своеобразным жестом и восклицанием в честь иностранного лидера”{53}.
Когда в 1938 году была захвачена Австрия, в южноамериканской прессе появились обширные сообщения, посвященные этому событию. Такие выходящие в Буэнос-Айресе газеты, как “Ла пренса” и “Ла насион”, оценивали указанное событие так же, как и “Нью-Йорк таймс”. В апреле 1938 года Гитлер обратился ко всем немцам, проживавшим вне пределов Германии, с призывом принять участие в голосовании во время выборов в рейхстаг. Для этого немецкие корабли были посланы к берегам многих южноамериканских республик, имея на борту избирательные бюллетени и урны. Корабли становились на якорь за пределами трехмильной полосы территориальных вод. Какое издевательство над понятиями о государственном суверенитете! Губернаторы двух штатов Бразилии запретили выход в море всяких судов, чтобы воспрепятствовать подобной операции.
Бразилия переживала тогда серьезный кризис.
За предшествовавшие несколько лет местное фашистское движение так называемых бразильских интегралистов (Accao Integralista Brasiliera), начало которому было положено в 1933 году, разрослось до невиданных размеров. Во главе его стоял Плинио Сальгадо, потомок военного врача, в свое время переселившегося из Бадена (Южная Германия). У него нашлось много сторонников в Южной Бразилии, в районе Блюменау, который являлся одним из центров немецких сельскохозяйственных колоний. Восемью местными муниципалитетами руководили интегралисты. Они-то и являлись “оплотом движения”{54}. Противники Сальгадо утверждали, что тот в течение длительного времени получал финансовую помощь из Германии.
В конце 1937 года президент Варгас наложил запрет на деятельность партии интегралистов. Однако они [82] продолжали свою работу. В марте 1938 года появились сообщения о раскрытии заговора, участники которого намеревались убить Варгаса. При обысках в домах лидеров интегралистов обнаружили огнестрельное оружие, а также три тысячи кинжалов со знаком свастики. В результате разоблачений были распущены все общества, организованные иностранцами, и даже воспрещено ношение на одежде иностранных политических эмблем и значков. Все газеты нежелательного политического направления либо закрыли, либо подвергали строгой цензуре. Бразильским гражданам запрещалось состоять членами тех организаций, куда одновременно принимались и иностранцы. Преподавание португальского языка в немецких школах стало обязательным, а преподаватели-иностранцы отстранены от работы; было запрещено обучение иностранному языку детей моложе 14 лет. Не ограничиваясь указанными мероприятиями, Варгас посадил в тюрьму ряд видных немецких нацистов.
Все это произошло в апреле и в течение первой недели мая 1938 года.
11 мая интегралисты предприняли еще одну попытку совершить путч. На протяжении нескольких часов положение было критическим; сам Варгас принимал личное участие в обороне президентского дворца. Восстание удалось подавить. Снова были опубликованы сообщения о том, что у мятежников обнаружили немецкое оружие. Варгас заявил, что мятежникам “помогали из-за границы”. Арестовали еще одну группу нацистов, а Берлин уведомили о там, что немецкий посол в Бразилии объявляется “персона нон грата”.
Не приходится удивляться тому, что основную тяжесть репрессий за происшедшие события испытали на себе немцы; правда, поселенцам других национальностей (итальянцам, полякам, японцам) также пришлось считаться с господствующим положением коренного населения Бразилии. Немцев теснили. Некоторые горячие головы додумались даже до того, что пытались стирать немецкие надписи на могильных плитах. Один бразильский офицер оправдывал такие действия тем, [83] что, когда шли переговоры об изменении германо-чехословацкой границы в Судетской области, “Гитлер в числе других аргументов указывал на немецкие надписи на кладбищах, желая тем самым доказать немецкий характер оспариваемой территории”{55}. Война еще не началась, а “средний бразилец уже был склонен видеть в каждом немецком подданном нацистского шпиона, а в каждом бразильском гражданине немецкого происхождения - предателя”{56}.
Аналогичные настроения отмечались и в Аргентине.
В начале 1938 года широко распространились слухи о том, что немцы располагают секретными базами на территории Патагонии. Парламентский комитет, проводивший в связи с этим расследование в начале 1939 года, не смог обнаружить ничего подозрительного. Однако в конце марта издающаяся в Буэнос-Айресе ежедневная газета антифашистского направления “Аргентинишес тагеблатт” опубликовала документ, доставленный в редакцию неким Энриком Юргесом. Это был фотоснимок с письма, датированного 11 января 1937 года и подписанного чиновником германского посольства фон Шубертом, а также Альфредом Мюллером, заместителем руководителя аргентинской местной группы немецкой нацистской партии. Письмо было адресовано главе “колониально-политического управления” немецкой нацистской партии. В нем давался отчет о широкой шпионской деятельности, развернутой на юге Аргентины по приказу из Берлина. Авторы письма приходили к заключению, что Патагонию “можно рассматривать как ничейную землю”.
Документ произвел впечатление разорвавшейся бомбы.
Альфред Мюллер был в скором времени арестован. Президент Аргентинской республики поручил одному из виднейших юристов выяснить подлинность опубликованного документа. Тот пришел к заключению, что Юргес подсунул президенту и прессе фальшивку. Мюллера освободили из-под ареста, а Юргеса заключили [84] в тюрьму. Однако многие не хотели верить в подложность документа. Разве немецкая нацистская партия не имела в Буэнос-Айресе “30 000 членов, из них 20 000 в составе штурмовых отрядов?”{57} Разве в Аргентине не “действуют 43 620 нацистов?”{58} Левые круги настаивали на
