привлечь активных сторонников национально-освободительного движения, восстающих против английского господства. В мае 1940 года выполнять диверсионные акты вызвалась группа уэльсских националистов. Через шесть месяцев после этого в Берлине отмечали, что указанные люди “развили большую активность при выполнении заданий второго отдела Abwehr”{560}. Немцы пытались наладить связи и с шотландскими националистами, но увенчались ли эти попытки успехом, нам неизвестно. С лидерами и отдельными рядовыми членами организации Ирландская республиканская армия (IRA) немцы установили контакт еще перед началом войны. Некоторые члены указанной организации совершали диверсионные акты. В январе 1940 года произошел взрыв на электростанции в Ланкашире. Как отмечали в Берлине, “это являлось диверсионным актом, который совершили ирландские активисты, получившие соответствующее задание”{561}. Годом позднее члены этой организации взорвали поезд с боеприпасами в графстве Лестершир{562}.
В 1940 году органы немецкой разведки приложили немало усилий, чтобы активизировать деятельность IRA в [322] Эйре. Именно там им требовалось завербовать агентов, предназначенных для диверсионных действий в Англии и Северной Ирландии. В начале войны связи Берлина с экстремистами из числа ирландских националистов нарушились, но в конце октября 1939 года связи удалось вновь восстановить{563}. Из Америки немцы переправили ирландским экстремистам радиопередатчик. Когда те стали использовать передатчик в целях пропаганды, полиция его конфисковала{564}. В немецких документах в качестве лидера экстремистов упоминается некий Джим О'Доновен{565}. В начале мая немцы выслали к нему офицера связи лейтенанта Герца, доставившего новый передатчик и некоторую сумму денег. Вскоре то и другое обнаружила ирландская полиция у домохозяев Герца{566}. В середине января 1941 года Герц доносил, что работа идет хорошо, но требовал оказывать ему более значительную помощь{567}. Через некоторое время трудности обстановки довели Герца до “состояния нервного потрясения”, и вскоре его арестовали{568}.
Руководители Abwehr упорно пытались улучшить сотрудничество с ирландцами. В январе 1940 года адъютант бывшего лидера Ирландской республиканской армии Сэн Рассел, эмигрировавший в свое время в Америку, обратился через немецкое консульство в Генуе в орланы немецкой разведки. Он предлагал свои услуги и просил помочь ему добраться до Ирландии{569}. Для ведения переговоров Рассел использовал официанта с американского парохода{570}. Вскоре Рассел получил положительный ответ; в конце апреля 1940 года он добрался до Генуи, а оттуда направился в Берлин{571}. В Берлине его срочно обучили способам и методам диверсионной работы{572}. К берегам Ирландии Рассела решили доставить [323] на подводной лодке. Его сопровождал другой ирландский экстремист - Фрэнк Райан. Последний уже работал некоторое время в качестве немецкого агента{573}. В распоряжение Рассела и Райана выделили несколько человек, которых они сами подобрали среди военнопленных из состава английских экспедиционных сил, действовавших на континенте. Им выдали также радиопередатчик и другие технические средства для совершения диверсионных актов{574}. Расселу не поставили никаких конкретных задач. Он мог действовать но собственному усмотрению, стараясь вместе с тем координировать свои планы c намечавшимся немецким вторжением в Англию. Его предупредили, что о времени вторжения он будет информирован в последний момент “посредством сигнала, о котором еще следовало договориться; таким сигналом мог быть, например, букет красных цветов, выставленный на подоконник определенного окна немецкого посольства в Дублине”{575}.
8 августа 1940 года вышла в море подводная лодка, на которой находились Рассел и Райан. Еще до подхода к берегам Ирландии Райан неожиданно умер от разрыва сердца, и от всего замысла пришлось отказаться{576}.
Не исключено, что немцы разрабатывали также планы покушений на жизнь Черчилля, генерала де Голля и президента Чехословакии Бенеша{577}. Однако данных об этом никогда не публиковалось.
Нет никаких определенных сведений и о действительных масштабах упоминавшихся выше действий немецких агентов и экстремистов из Уэльса, Шотландии и Ирландии. К сожалению, записи в основном источнике сведений, то есть журнале боевых действий второго отдела Управления разведки и контрразведки, обрываются в апреле 1941 года. На основании имеющихся в нашем распоряжении данных создается впечатление, что до указанного [324] времени проводили фактическую работу лишь относительно мелкие группы фанатиков. Между тем в 1940 году к действительным или потенциальным членам пятой колоны в Англии относили три значительные по своей численности группы людей, то есть немецких подданных, эмигрантов из Германии и английских фашистов. Рассмотрим деятельность этих групп несколько подробнее.
В 1931 году общее число немецких подданных, проживавших на территории Англии, Шотландии и Уэльса, достигало 15 500 человек. Примерно две трети из них проживало в Лондоне{578}. В 1934 году немецкие авторы признавали, что большая часть немецких подданных, проживших длительное время в Англии, не имела ничего общего с национал-социализмом{579}. Предположение о том, будто “накануне войны в Англии насчитывалось не менее 20 000 организованных немецких нацистов”{580}, сильно преувеличенно. Во всяком случае, после начала войны только 7400 немцев были зачислены трибуналами по делам иностранцев в категорию ненадежных; почти 4300 из них являлись политическими эмигрантами{581}. Про остальных 3100 человек немецких подданных было известно, что они сочувствуют национал-социализму. 350 человек, как уже упоминалось выше, были внесены в списки выявленных или подозреваемых агентов противника; в самом начале войны их арестовали. Весьма вероятно, что среди арестованных находились члены заграничной организации немецкой национал-социалистской партии.
Что касается политических эмигрантов из Германии, то не исключено, что в их среду могли затесаться отдельные личности, подобные д-ру Гансу Веземану (как указано во введении к первой части книги, этот человек похитил из Базеля антифашистского публициста д-ра Бертольда Якоба); такие личности оказывали ту или иную помощь гестапо, например информировали о [325] нелегальном вывозе из Германии иностранной валюты. Вместе с тем является фактом, что после ареста и интернирования 30 000 политических эмигрантов им не смогли предъявить никаких порочащих обвинений, если не считать “одного- двух незначительных случаев, вроде фотографирования студентом Зольфом горящего самолета (причем это оказалось не актом шпионажа, а неуместным увлечением фотографа), а также одного или двух нарушений правил о затемнении”{582}. В ходе дебатов в палате общин 22 августа 1940 года помощник министра внутренних дел снова признал, что он не получал сведений “ни об одном серьезном акте враждебного характера, к которому были бы причастны политические эмигранты”. Вместе с тем он указал, что в отдельных случаях под видом беженцев из Германии немецкие агенты пытались проникнуть в Англию и поэтому “не исключено, что некоторые беженцы” могут оказаться вражескими агентами{583}.
Многие политические эмигранты из Германии, по мере того как их постепенно выпускали на свободу, зачислялись во вспомогательные строительные батальоны; свыше 1000 человек вступило в десантно- диверсионные отряды (“коммандос”) и воздушнодесантные войска. По окончании войны примерно 34 000 бывших политических эмигрантов натурализовались в качестве английских граждан{584}.
Говоря об английских фашистах, следует полагать, что многие из них желали включить Англию в гитлеровский “новый порядок”. Их лидер сэр Освальд Мосли нанес в октябре 1936 года визит Геббельсу {585}. После начала войны членами организации Мосли и других подобных ей политических группировок распространялась фашистская пропаганда. Однако явных, подтверждаемых документами доказательств того, что кто-либо из этих людей вел шпионаж в пользу нацистов, не имеется{586}. [326]
В первой части книги упоминалось о факте, имевшем место 12 мая 1940 года, когда Британская радиовещательная корпорация распространила ошибочный приказ, касающийся мобилизация. В то время
