ВВС, нарушил это запрещение. Вначале Риттер послал в Америку так называемых “исследователей”, которые не имели специальных разведывательных заданий, но подыскивали людей, с которыми он мог бы наладить связи. В конце 1937 года Риттер лично посетил Америку. Он достал там при помощи немца, работавшего на заводе Норден и готового оказать услугу своему отечеству, чертежи секретного бомбардировочного прицела{604}.
В 1939 году в агентурную сеть Риттера оказался втянутым некий Вильям Г. Себолд, работавший техником в Сан-Диего (Калифорния) на самолетостроительных заводах фирмы “Консолидейтед”. Его завербовали, когда он проводил свой отпуск в Германии. Себолд, дав согласие немцам работать в качестве агента, одновременно предупредил об этом американского консула в Кёльне. Федеральное бюро расследований при посредстве консула потребовало от Себолда, чтобы тот делал вид, будто выполняет все указания немцев. Он прошел в Гамбурге шпионскую подготовку и выехал обратно в Америку Ему поручили наладить работу портативной радиостанции в районе Нью-Йорка. С самого же начала на этой [331] радиостанции вместо Себолда стал работать агент Федерального бюро расследований. В Германии не проследили за тем, соответствуют ли кодированные передачи, якобы исходящие от Себолда, его “радиопочерку”. Посетителей, являвшихся к Себолду, фотографировали из соседнего помещения. Все их разговоры записывались на магнитофонную ленту. Среди посетителей оказался и связной от Риттера, сумевший пробраться сквозь английскую блокаду под видом мясника с пассажирского судна “Америка”. Себолд был у немцев единственным агентом, наладившим радиосвязь с Германией. В связи с этим руководители всех других немецких шпионских резидентур в Америке получили указания поддерживать с ним контакт для передачи своих донесений{605}.
В последних числах июня 1941 года всех этих людей арестовали органы Федерального бюро расследований.
Министерство иностранных дел Германии заставило органы разведки отозвать их “единственного уцелевшего агента” из Соединенных Штатов. Кое-какие сообщения поступали в Германию из Канады и Мексики, “однако они почти не имели никакой ценности”{606}. В Мексике использовали двух агентов. Один из них, торговец, одновременно обслуживал японскую разведку. Второй агент, банковский служащий, напивался до такой степени, что валялся под столом кафе, которое находилось под наблюдением американской контрразведки{607}.
Органы немецкой службы безопасности также имели своих шпионов на территории США{608}. В 1941 году некоторых из них отозвали при помощи немецкого консула из Лос-Анжелесе. Один агент, получив распоряжение возвратиться с Германию, предпочел выехать вместе со знакомой девушкой в Мексику. Немецкий авиационный атташе [332] в Вашингтоне ежедневно получал сводку всех сообщений об американском перевооружении, которые печатались в газетах и журналах Калифорнии. Начиная с 1941 года одному из чиновников консульства было поручено путем регулярных наблюдений вблизи авиационных заводов собирать данные о строительстве самолетов каждого типа. Подобные же сведения собирались консульством и для военно-морского атташе, хотя тот располагал в южной части Калифорнии собственным агентом, о чем имеется упоминание в документах министерства иностранных дел Германии от 4 ноября 1941 года{609}.
В нашем распоряжении нет никаких данных о немецком шпионаже в США в годы войны. В опубликованных немецких документах об этом не упоминается. Нельзя согласиться с тем, что немецкий шпионаж являлся системой, “по всей вероятности, наилучшей по организации и финансированию, наиболее сильной по своей изобретательности и эффективности среди всех тех шпионских систем, которые когда-либо видел мир”, как заявляла одна из нью-йоркских газет в начале 1942 года.
Наше мнение о сравнительно небольшом размахе немецкого шпионажа в Америке подтверждается данными о том отклике, который находил национал-социализм среди проживавших в США немецких подданных и других лиц немецкого происхождения.
Количество немецких подданных, проживавших в США перед войной, остается неизвестным. В ходе войны американские источники называли цифру 264 000{610}.
В Германии искусственно поддерживались иллюзии, будто в жилах десятков миллионов американцев течет (полностью или частично) немецкая кровь. Нередко назывались цифры порядка 25 000 000{611}.
Вопрос о том, сколько из этих людей сохранило симпатии и привязанность к Германии, отбрасывался в сторону немецкими шовинистами. Если же такой вопрос поставить, сразу придется внести существенные коррективы. [333] В 1938 году немецкий посол Дикхоф писал, что в США проживает не более 5 000 000 наших соотечественников, “которые все еще продолжают говорить по-немецки, умеют читать и писать на немецком языке, думают по-немецки и не забывают о своем немецком происхождении”{612}. Исколесивший Соединенные Штаты немецкий писатель Г. Клосс считал, что там проживает не более 2 000 000 немцев {613}. Немногие из этого количества проявляли интерес к таким организациям, как германо-американский союз (Бунд). Так, например в 1938 году из 700 000 лиц немецкого происхождения, проживавших в Чикаго, около 40 000 состояло членами тех или иных немецких ассоциаций. По сведениям департамента юстиции США, общее количество членов Бунда в 1938 году составляло 6500 человек{614}, а сочувствующих им насчитывалось более 90 000 человек{615}. В 1942 году примерно 7000 членов и сторонников Бунда были признаны опасными для государства и подварились интернированию. Через год на основании дополнительных расследований половину интернированных освободили{616}.
Не следует перегибать палку и утверждать, будто этот союз не представлял никакой потенциальной опасности. Сейчас нам важно подчеркнуть тот факт, что данная организация не смогла оформиться в сколько-нибудь значительную и активную пятую колонну. В этой связи следует упомянуть о том, что (так же как и в Англии) политические эмигранты из Германии, как правило, то есть [334] за очень немногими исключениями, проявили в США абсолютную лояльность{617}; что касается сотрудничества между третьим рейхом и американскими изоляционистами, то оно оказалось, судя по немецким документам, “очень ограниченным”{618}.
На основании фактов, приводимых в настоящей главе, можно прийти к выводу, что ни в Англии, ни в США гитлеровской Германии не удалось организовать деятельность пятой колонны в действительно широком масштабе
Данный вывод подтверждается и тем фактом, что в ходе войны немецкое военное командование было очень слабо информировано о действиях союзников. Гитлер и его генералы оставались, как правило, в неведении относительно решений, принимавшихся в Лондоне и Вашингтоне.
До немцев очень часто доходили ложные сообщения о предстоящей высадке английских и американских войск на юге Франции, в Норвегии, Голландии или Дании, в связи с этим немцы постоянно оказывались захваченными врасплох, когда союзники действительно начинали высаживать десант. Органы немецкой разведки считали, что конвоируемые караваны транспортных судов, двигавшиеся в конце октября и начале ноября 1942 года к берегам Марокко и Алжира, будто бы направляются на остров Мальту{619}. Высадка десантов в Северной Африке явилась “полной неожиданностью” для руководителей третьего рейха{620}. В мае 1943 года благодаря искусно распространяемой англичанами дезинформации у Гитлера и его военных советников создалось впечатление, что союзники намереваются высадить десанты на Сардинии и Пелопоннесе{621}. На самом же деле удар был направлен против Сицилии Находившийся в Берлине Геббельс [335] узнал о капитуляции Италии (8 сентября 1943 года) из передач английского радио{622}.
