* * *
Ужасная Судьба! Жестокий Рок!
Зачем меня вы счастьем обольщали!
Мой каждый день вы розами венчали,
О, как я был от всех забот далек!
Но лишь затем узнать я счастье мог,
Чтоб горше мне казался вкус печали.
Все у меня вы сразу отобрали,
Двойное горе кинув мне в залог.
А лучше ль тем, кого ты невзлюбила,
О радость? Ты проносишься как сон.
И мы не знаем, вправду ли была ты.
Безрадостным один приют: могила!
Но беспощаден бытия закон,
И я не умер от такой утраты.
* * *
Над прожитыми днями размышляя,
Свою судьбу предвидел я давно:
Грядущее былым предрешено,
И, значит, горю нет конца и края.
Амур жестокий и Фортуна злая:
Вам сердце скорбное мое дано,
Чтобы, пока еще живет оно,
Его терзать и мучить, умерщвляя!
Но пусть любовь, наслышавшись молвы
Про бедствия мои, в преддверье казни
Мне шлет мечты, которые мертвы,
Пусть рок свиреп и полон неприязни —
Пока в душе моей сеньора, Вы,
Смотрю в глаза Фортуне без боязни.
* * *
Чего еще желать? Я с юных дней
Раздаривал любовь, но не всегда ли
Мне злобой и презреньем отвечали?
А вот и смерть — что требовать у ней?
Жизнь хочет жить — нет правила верней.
Страданья никого не убивали,
А там, превыше всей земной печали,
Прибежище нам есть от всех скорбей.
Но смерть не спросит о моем желанье:
Ни слез, ни горя нет в ее стране.
Все потерял я в горьком ожиданье,
Зато враждой пресытился вполне.
До смерти мне осталось лишь страданье.
Для этого ль пришлось родиться мне?
* * *
Блаженства прошлых дней, воспоминанья
О том, что Парки злобные умчали,
Я утопить хочу мои печали
В другой любви, — пускай в другом страданье.
Мой каждый день — беда иль ожиданье
Все новых бед, — и это не всегда ли?
Так для чего ж и вы меня обстали?
Мне горько и без вас существованье.
Все потеряв, чего достиг с трудом,
Прошу я память только об одном:
Того, что так прекрасно и далеко,
Не воскрешать. Я здесь, в глухой пустыне,
Не жизнь одну — сто жизней сброшу ныне.
О, как, воспоминанье, ты жестоко!
* * *
Амур, на мне истратив весь свой пыл,
Все мерзости испробовав и трюки,
Решил меня отдать Фортуне в руки,
Когда запас мучительств истощил,
А та, стараясь из последних сил
Затмить его в палаческой науке,
Наслала на меня такие муки,
Каких никто вовеки не сносил.
