* * *
Чиста и целомудренна, она
Решила в искуплении жестоком
Невинность, оскверненную пороком,
Избавить от позорного пятна.
Пусть честью красота умерщвлена:
Угасла жизнь, но, не подвластны срокам,
Любовь и верность, вечным став уроком,
В грядущие простерты времена.
Превыше благ земных веленье долга;
Был стан ее нежнейший сталью твердой
Пронзен, чтоб власть тирана кровью смыть.
Пример самоотверженности гордой:
Оборвалась короткой жизни нить,
Осталась память, длящаяся долго.
* * *
Гляжу: босой, без шляпы Аполлон.
В руках сияет лира золотая —
Сокровище, подруга дорогая —
И весело к ней обратился он:
«Моя отрада, музыка времен!
Я португалец, сын родного края.
Меня ж ты мавром делаешь, чудная, —
В какой наряд я ныне облачен!
Хоть мой народ одет весьма прилично,
Тепло, удобно — с головы до ног, —
Я вынужден одетым быть частично.
Дай мне хитон, и подари венок,
И вознеси на выси, как обычно.
А впрочем — вдруг подует ветерок?»
* * *
— Кто, Порция, твою направил руку,752
Случайность или пламенный порыв?
— Любовь решила, кровь мою пролив,
Узнать, стерплю ли я и эту муку.
— Зачем же, с жизнью торопя разлуку,
К страданьям смерти обращать призыв?
— Чтоб, страх перед кончиной победив,
Постичь терпенья горькую науку.
— Но, сталью из груди извергнув кровь,
Зачем огнем ты жжешь себя? — Велела
Мне умирать и мучиться любовь.
— Что ж, сталь слаба? — Она сильна, но тело
Привыкло к ней и жаждет смерти вновь
От высших мук, которым нет предела.
* * *
В отчаянье увидела Кибела,
Чем завершился ревности дурман,
И застонала, обнимая стан
Живой сосны — возлюбленного тело.
Но горе в радость обратить сумела,
Вновь зазвучал ликующий тимпан:
Нетленной славой Аттис осиян —
Сосна равняться с лавром может смело!
О, твой, сосна, стремителен полет
В глубь мирозданья, в тайный мир вселенной.
Был щедр Юпитер. Чуден твой удел.
Блаженна ты! Но как же счастлив тот,
Кто под твоей защитою священной
Величием стиха тебя воспел!
* * *
Мучительно за годом год идет,
А дней уже осталось так немного.
Но чем их меньше, тем длинней дорога,
Тем больше в сердце горестных забот.
Мой дар слабеет, и который год
Не знает радость моего порога.
И только опыт, все измерив строго,
Порой обман грозящий узнает.
