* * *
Ни кознями, ни сотней разных бед,
Никак любовь меня убить не может,
Никак надежд моих не уничтожит, —
Ведь не отнимешь то, чего и нет.
Я шел за счастьем — потерял и след,
И жизнь удары гибельные множит.
Но страх мой челн остановить не может,
Я с бурями боролся много лет.
И сердце безнадежное гордится
Спокойствием. Но, враг непобежденный,
Любовь опять готовит месть ему.
И мне недуг, что здесь в груди гнездится,
Не знаю как, не знаю где рожденный,
Не знаю, чем грозит и почему.
* * *
Смерть разрубает жизни узелок,
Завязанный Амуром, нежным богом.
Нас топит Время медленным потоком,
Разит Разлуки яростный клинок.
И, чтоб Амур в страданьях изнемог,
Смерть сталкивает, будто ненароком,
Уже в который раз в бою жестоком
Холодный Разум и коварный Рок.
Смерть властвует, по всей земле шагая.
Внезапно острым лезвием взмахнет,
От тела душу отторгая разом.
Но торжествует все ж Амур — и вот
Двоих стрела пронзает золотая, —
И что им Время, Рок, Разлука, Разум!
* * *
Кто любит — побуждаемый мечтой,
В любимое свое преобразится.
Так мне — чего желать, к чему стремиться?
Оно во мне — желаемое мной.
Мой дух, как предначертано судьбой,
Сумел с любимым воедино слиться,
И тело не взыскует, не томится,
Когда душа — в гармонии с собой.
Но та, кто в красоте необычайной
Как атрибут с предметом, связью тайной
С моей душой навек сопряжена,
Во мне живет, как чистая идея.
Я стал любовью, божеством владея, —
Ей форма, как материи, нужна.
* * *
Здесь, в этом Вавилоне, где не счесть753
Всех преступлений злата и порока,
Где правит ложь и у ее порога
Забита совесть и распята честь,
Где зло царит и торжествует лесть,
Добро глядит затравленно, убого,
А тиранию славят, словно бога,
К вершинам власти только бы пролезть.
И в этом хаосе, круговращенье,
Где благородство, мудрость и закон
У низости в нижайшем подчиненье,
Я завершить свой путь приговорен,
Собой оставшись в общем помраченье.
И мне ли позабыть тебя, Сион!
* * *
Я вспоминал на берегу Евфрата754
О славе той, что пронеслась, как сон.
И ты, благословенный мой Сион,
Был осенен крылом ее когда-то…
«Не пой о том, к чему уж нет возврата, —
Мне говорили, — чем ты омрачен?
Звучит рассказ твой, словно тяжкий стон.
Не скорбью лишь одной душа богата!
