своими движениями изображал рыбку, а другие, одетые в сине-зеленые плащи, будто волны, раскачивались взад и вперед. Хорошенькие жрицы в зеленых тонких накидках брызгали в толпу ароматной водой из золотой чаши.
Дальше шел Курзор, моряк и изобретатель. Жрецы тащили платформу, сделанную в виде рыбацкой лодки на колесах. В ней за столом сидел Курзор и чинил сложный прибор с колесиками и рычагами.
Но пока в шествии участвовали только младшие боги. Зопирион толкнул локтем Инва и взглядом указал на Ахирама, сидящего у отца на шее. По обе стороны от хозяина стояли его стражники. Юноша не видел ни одного шанса. Как без борьбы увести отсюда мальчика? Численное преимущество явно на стороне Илазара, да к тому же толпа… Достаточно одного крика Илазара «Хватайте вора-грека!», как его разорвут на мелкие кусочки.
Инв посмотрел в сторону ребенка и пожал плечами.
— Очевидно, сами боги Карфагена сегодня стоят на страже. Очень жаль, что Сеговак ни за что пропустит процессию.
В толпе все громче раздавались одобрительные крики, они сменялись молитвами и церковными гимнами. Впереди показалась платформа Мелькарта, запряженная белыми лошадьми. Герой стоял, завернувшись в львиную шкуру. Зопирион с удивлением заметил, что шкура была настоящая! В одной руке он держал меч, а в другой голову демонессы Масисабал, будто на самом деле истекающей кровью. Впереди босиком шествовал отряд преданных в наброшенных на плечи искусно вышитых накидках. Держа перед собой свитки, они нараспев читали легенды о подвигах Мелькарта.
За ним следовала платформа Решефа. Ее тянули два черных вола. А сзади вели белого осла: его собирались принести в жертву в конце праздника. Бог был изображен стоящим на быке, на его голове был рогатый шлем. В одной руке Решеф держал боевой топор, а в другой были зажаты три молнии. На высоких шестах жрецы несли его эмблемы: серебряная стрела-зигзаг — удары молний — и серебряный гриф с распростертыми крыльями на черной ткани, символизирующей грозовое небо.
Группа служителей Мефера несла скульптуру бога, который был представлен в виде укрощающего быка безбородого юноши, одетого в персидские брюки и плащ. Несмотря на яркий дневной свет, сопровождающие бога жрецы несли горящие факелы. Два жреца шли нагими, надев на головы львиные маски, и несли на плечах живых питонов.
А потом перед взорами собравшихся проплыла платформа Анафы — богини-воина. Богиня ехала верхом на льве, держа в правой руке щит и копье, а в левой боевой топор. Ее шею украшало ожерелье из отрубленных человеческих голов. Позади ее платформы вели старого полуслепого льва. В руках у жрецов были копья и щиты, которыми они звенели в такт шагам.
От сводящего с ума ритма «кланг — шаг — кланг — шаг» Зопириону захотелось закричать или ударить первого попавшегося под руку. Из-за линии солдат, вооруженных копьями, вырвался человек и с пронзительными криками и пеной на губах бросился к платформе с божеством. Бросившийся вдогонку командир размозжил ему голову боевым топором. Тело оттащили к первым рядам зрителей и оставили лежать в луже крови. Процессия же шла своим чередом.
Далее шел Ил, сидящий в колеснице, запряженной двумя красными буйволами. Жрецы несли на шестах эмблемы: на стяге были изображены рога быка, диск восходящего солнца и длинные голубые ленты, символизирующие реки.
За ним шла Астарта. Толпа изрыгала оглушительные радостные вопли. Богиню окружала самая большая группа экзотического вида жрецов. Некоторые из них, с накрашенными зеленым веками, бешено скакали в священном танце, их юбки то и дело задирались до пояса, открывая гениталии на обозрение толпе. Другие играли с прикрепленными спереди фаллосами из раскрашенной кожи длиной два — три локтя. Двигались в танце храмовые проститутки, одетые в вышитые одежды, которые то и дело распахивали, демонстрируя обнаженное тело и крошечные цветочки, вплетенные в волосы лобка. Покачивая бедрами, шли размалеванные мальчики.
Толпа взвыла от удовольствия, громко изрыгая сквернословия. Зопирион толкнул локтем Илазара, и, встретившись с ним глазами, указал на накрашенных мальчиков. Илазар что-то сказал в ответ, из чего юноша расслышал только конец фразы:
— …но ведь это религия!.
Неожиданно странные движения привлекли внимание Зопириона. Прямо за его спиной, прислонившись к стене, совокуплялись мужчина и женщина. Соседи поддерживали их одобрительными возгласами. Забыв обо всем, они задрожали от экстаза, вздохнули и обмякли, приоткрыв рты и опустив веки. Казалось, что весь мир для них отсутствовал.
В роли богини Астарты выступала обыкновенная женщина. В разноцветном платье, скроенном так, чтобы выставить напоказ ее тело, она небрежно стояла на платформе и посылала в толпу поцелуи. Жрецы несли серебряные шары с остриями пик — символ планеты Венеры — и сделанные из драгоценных металлов и украшенные драгоценными камнями сексуальные символы.
В воздухе висели облака пыли, и раздавался сильный аромат благовоний. Зопирион закашлялся и в который раз взглянул на Ахирама. Мальчик обхватил ногами шею отца, а руками крепко держался за его бороду. Зопирион не видел иного способа вызволить его, кроме открытого нападения.
Толпа затихла: приближались великие боги Карфагена. Торжественным шествием приближались жрецы Танит с золотыми и серебряными повязками вокруг головы. В колесницу богини луны были впряжены очень странные животные: очень похожие на мулов, они были покрыты узкими белыми и черными полосками. Они шарахались, подпрыгивали и нервно дергали узду, за которую их вела под уздцы пара здоровенных негров. Платье богини было украшено серыми голубиными перьями. В отвратительных страшных масках вокруг колесницы прыгали жрецы, отпугивая демонов. Другие жрецы несли шесты с символами богини — голубями, пальмовыми ветвями, серебряным лунным полумесяцем и золотыми гранатами и хором распевали священные гимны.
За ней появилась платформа с величайшим из богов, Ваалом Хаммоном. Он сидел на троне, положив руки на подлокотники, вырезанные в форме голов баранов. Длинная борода свисала до пояса, а на голове были витые бараньи рога. Головы одних жрецов были повязаны золотыми лентами, на других были украшенные перьями уборы, на третьих высокие остроконечные шляпы.
Толпа взревела. Каждый пытался пасть ниц, несмотря на то, что сделать это было практически невозможно из-за ужасной давки.
После Ваала Хаммона прошли несколько младших богов. Некоторых сопровождали евнухи; других — жрецы, которые шествовали нагими и награждали друг друга ударами хлыста или наносили себе ножевые раны. Среди них были немногочисленные группы, больше похожие на сборища колдунов — их участники несли на шестах человеческие черепа и головы животных. Негры выбивали на гулких барабанах сложные ритмы, а между ними скакал и пританцовывал вымазанный пеплом шаман.
Последним показался Адонис, бог урожая. В этот день почетное место предназначалось ему. Перед его носилками вели на цепях диких свиней, а сами носилки больше напоминали похоронные дроги. На них лежало на спине выкрашенное белой краской тело мертвой собаки. В верхней части скульптуры были вставлены в специальные отверстия сотни колосьев пшеницы. Перед носилками шел хор, одетые в грубые власяницы и посыпанные пеплом жрецы пели мертвой собаке погребальные песни. А вслед за носилками шел второй хор — жрецы пели радостные гимны в честь ее воскресения.
Следом за Адонисом прошли служители и рабочие храмов, и воины подняли копья, разрешая тысячам простых карфагенян присоединиться к процессии. Улица была переполнена, словно река в половодье.
— Нам следовало бы отправиться за остальными и совершить молебен в одном из храмов, но мальчик устал. Давайте вернемся домой, — произнес Илазар.
— У меня есть кое-какие дела. Присоединюсь к вам позже, — сказал Инв.
Вскоре после того, как Зопирион возвратился в дом Илазара, туда же пришел и кельт с бутылкой вина под мышкой, насвистывая дикую кельтскую мелодию.
— Клянусь рогами Кернунна! — сказал он. — Я совершенно без сил, таскаюсь целый день по холмам с этим кувшином, а ведь стоит такая жара! Одна надежда, что за обедом мне удастся распробовать вкус этого вина! Господин Илазар, довожу до твоего сведения, что наш друг Инв сегодня не будет обедать дома. Полагаю, что от вида девушек, покачивающих славными розовыми сосками, у него появились кое-какие идеи. Зопирион, мой мальчик, можно тебя на пару слов?
