ног. В последний раз проревев свое КВАК, исполинская лягушка оттолкнулась для нового прыжка-полета и махнула в темноту.
Джориан торопливо подал Каэло руку и подобрал с земли измятую белую тиару. Однако наместник, казалось, не видел ни Джориана, ни протянутого ему Жреческого колпака.
— Выслать погоню! — вопил он, приплясывая на мраморных плитах портика. — Бог ускакал к Болотине Спраа; если он туда доберется, нам его не поймать. Поднять войска! Сети тащите! Живей! Живей! Что стоите столбами? Ты, Идэс, займись погоней! Остальные — за мной!
Низенький толстяк в развевающейся белой рясе вприпрыжку помчался по восточной аллее парка. Из темноты выскакивали ничего не понимающие служители бога. Узнав о причине переполоха, они с причитаниями и криками ужаса присоединялись к погоне. Через минуту гомонящая толпа полуодетых заспанных людей выплеснулась на одну из извилистых столичных улочек и скрылась в восточном направлении.
Джориан, Карадур и Вальдониус остались в портике одни. Карадур по обыкновению рыдал. Сквозь деревья парка было видно, как в городе заметались огни факелов и фонарей: это по Тарксии разнесся слух о превращении бога, и сотни жителей, побросав дела, устремились к Восточным Воротам.
— Ну, — оглядев сообщников, молвил Джориан, — надо понимать, ваши чертовы заклинания опять сработали шиворот-навыворот?
— Можно и так выразиться, можно и так, — с напускным спокойствием отозвался Вальдониус. — Наверное, мы что-то неправильно перевели в этом старинном пергаменте; он писан на сильно устаревшем наречии. Тем не менее я, можно сказать, доволен результатами.
— Ладно, — сказал Джориан, — сдается мне, нам с Карадуром самое время смыться, пока тарксийцы гоняются за своим богом. Карадур, где твой осел?
— Пришлось его бросить в лагере Гендингов; хотелось, чтобы варвары не сразу обнаружили мой побег. Я приплыл в Тарксию на корабле из Истхойна.
— Доктор Вальдониус, у тебя есть вьючная скотина?
— Ну, — замялся Вальдониус, — у меня есть подобранная пара белых коней для экипажа. Не могу же я разбить пару...
— О, еще как можешь! Либо ты отдашь лошадь Карадуру, либо наместник узнает о том, что ты приложил руку к сегодняшней свистопляске.
— Ты ведь не посмеешь донести на соучастников, правда?
— Испытай меня, сам тогда увидишь. Я все так распишу Каэло, что вина падет на тебя одного. А еще я им скажу, будто теперь, дескать, припоминаю, что ты при мне колдовал — а это чистая правда; я всякой магии насмотрелся и знаю: без ворожбы, по одному приказу, мечи в ножнах не застревают.
— Судари мои, — утирая глаза рукавом, встрял Карадур, — почему бы доктору Вальдониусу не отправиться вместе с нами в своем экипаже на метурский Конклав? Он бы меня подвез. Альтруистам пригодится каждый голос.
— Не могу, — отозвался Вальдониус. — Мне нужно встретиться с единомышленниками и решить, нельзя ли одним точным ударом свергнуть эту поповскую тиранию. Я одолжу вам лошадь; только пообещайте держать ее на конюшне в Метуро, покуда я не выберу время прислать за ней слугу — если не кончу свои дни на костре.
— Как бы тебе самому не пришлось драпать в Метуро, — сказал Джориан. — Чуть только у святой братии найдется время пораскинуть мозгами, они живо докопаются, что ихнее богоявление — твоих рук дело. Ну, поспешим в дорогу, пока не заперли ворота.
Глава 10
Безликая пятерка
На пятый день месяца Щуки Джориан с Карадуром подъехали к долине реки Кьямос. Весна была в разгаре. Землю устилал пестрый цветочный ковер, пруды оглашались лягушачьим пением, а деревья утопали в листве. Время одуряющей жары еще не пришло, но разлитое в воздухе тепло предрекало, что лето не за горами.
Всадники — Джориан на верном, хоть и тряском, Оузере и Карадур на белом пони, позаимствованном в Тарксии у Вальдониуса — больше не кутались в тяжелые овчинные полушубки, памятные по швенским степям. Теперь зимние наряды были скатаны и приторочены за спиной к седлам. Путешествуй Джориан в одиночестве, дорога заняла бы вдвое меньше времени, но Карадур не отваживался ехать рысью. Старенький волшебник, разрываясь между двумя страхами — свалиться с лошади и опоздать на Конклав, чувствовал себя, словно на иголках.
Небольшая речка Кьямос вскоре разлилась, и взорам открылась широкая гладь озера Фолькино. На северном берегу озера стоял город Метуро — или, точнее сказать, Новый Метуро. На расстоянии полета стрелы от берега, прямо напротив Метуро, расположился крохотный островок, на котором высилась Башня Гоблинов.
Озеро Фолькино образовалось сравнительно недавно. Несколько столетий назад оползень в западной части долины перегородил русло Кьямоса; река разлилась и, затопив старинный город Метуро, образовала озеро Фолькино. Со временем озеро подмыло естественную земляную плотину, и река Кьямос снова устремилась через Ир в Западный океан.
Едва путники спешились у Восточных Ворот и назвали страже свои имена, как к ним подскочил маленький человечек в сером.
— Доктор Карадур?
— Да.
— Дракомас из Фтхая к вашим услугам. Наш коллега доктор Форко поручил мне доставить вас в Башню Гоблинов, в ваши апартаменты.
— Я боялся, — сказал Карадур, — что из-за опоздания нам не достанется комнаты в Башне.
— Нет, и еще тысячу раз нет, любезный сударь! Памятуя о ваших заслугах, а также о заслугах вашего друга и о грузе, который вы везете, мы заблаговременно позаботились о номере. Идемте, прошу вас! — и, обращаясь к стражникам, Дракомас добавил:
— Мы ручаемся за этих людей.
Стражники дали Джориану с Карадуром знак проходить. Город Метуро — четко распланированный, с прямыми улицами — показался им гораздо больше и красивее Тарксии, представлявшей собой запутанный лабиринт кривых проулков. На лицах метурских горожан, хоть они и выглядели побогаче тарксийцев, застыло суровое, замкнутое, неулыбчивое выражение; в косых взглядах, которые они походя бросали на чужестранцев, сквозило полнейшее равнодушие.
Вместо того чтобы сразу переправиться в Башню, Дракомас привел Джориана с Карадуром на постоялый двор, где под его присмотром лошадей водворили в стойло. В комнате второго этажа путников ожидал мужчина. Рядом с ним стояли два существа непонятной наружности.
— Мастер Форко, — заговорил Карадур, — позвольте представить моего ученика Джориана из Ардамэ. Познакомься, Джориан, это Форко из Хендау, глава нашей Белой Ложи.
— Ваш ученик? — басом, еще более густым, чем у Джориана, переспросил Форко. — Ведь это, если не ошибаюсь, бывший король Ксилара, что сопровождал вас в качестве телохранителя и помощника?
— Да.
— И он твердо решил посвятить себя нашему ремеслу?
Форко из Хендау — тощий, большеголовый верзила — имел большой крючковатый нос и выступающий подбородок. Оба прислужника ростом и обличьем вроде бы походили на людей, только чешуйчатых, хвостатых, клыкастых и костистых; у них были не лица, а морды, остроконечные уши стояли торчком, вместо усов под носом у каждого топорщились два червеобразных отростка, которые все время извивались, скручивались и раскручивались, будто щупальца крохотного осьминога. Большие золотистые глаза непонятных существ были перечеркнуты узкими вертикальными зрачками.
Пока Джориан пялился на нелюдей, Карадур отвечал Форко:
