детектива. Виктор добавил:
– Я не восточный маг, и мы должны смотреть на вещи реально. Если ваша дочь сбежала за пределы солнечной системы, то операция может затянуться на годы. Во-первых, на большинстве планет отсутствует закон об экстрадиции. Во-вторых, если я все же доставлю ее на борт «Виажейш Интерпланетариаш»* [3], она попадет под юрисдикцию Земли, и я не имею права заставить ее выполнять мои требования. В противном случае, я, как минимум, лишусь лицензии.
– Неважно, – махнул рукой фабрикант. – Когда вы вернете мою крошку, я позабочусь о вашем будущем. Вот только... ждать несколько лет... – слезы выступили на его глазах.
– Вы можете погрузиться в каталептический транс.
– Да?! А, проснувшись, обнаружить все свои фабрики в руках этих мерзавцев-социалистов? Спасибо, не надо. Дело даже не в годах: врачи говорят, что у меня в запасе еще, по крайней мере, лет семьдесят. Дело в тревожном ожидании, замедляющем течение времени. Для вас же оно будет идти очень быстро.
– Эффект Фицджеральда, – согласился Хассельборг. – Итак, когда я соберусь отчалить из Лондона, то оставлю вам сообщение: Мах салами!* [4]
«Виажейш Интерпланетариаш» прислала из Барселоны списки, и имя Джульнар Батруни оказалось в числе пассажиров «Журуа». Корабль направлялся на Плутон. В числе путешественников находилось и четверо лондонцев. Среди них была одна старая дева – известный социолог. Двое – чиновники Всемирной Федерации – летели с женами. Четвертого звали Энтони Фаллон, и работал он диктором на радио.
Хассельборг рысью пробежался по кабинетам «Би-Би-Си», отыскал начальника отдела кадров и расспросил о Фаллоне. Выяснилось, что тому было тридцать с хвостиком (немногим младше самого Виктора), уроженец Лондона. Парень перепробовал кучу разнообразных занятий: служил во Всемирных Полицейских Силах, работал оператором научной экспедиции в Гренландии, разводил на ферме гиппопотамов, побывал актером, профессиональным игроком в крикет и много кем еще. Где он сейчас – никто не знает. Этот тип просто позвонил в отдел кадров и сообщил, что увольняется (это произошло за два дня до отлета «Журуа» из Барселоны). Англия свободная страна, где каждый может убраться куда захочет, и ни один фараон не станет выяснять, куда это он намылился.
Начальник выглядел чересчур консервативным, поэтому Хассельборг пообщался еще с несколькими сотрудниками, что добавило интересные подробности к портрету Фаллона. Как обнаружилось, этот малый имел бешеную популярность у женской части редакции. Любовниц у него было, по слухам, достаточно. Мужчины относились к нему двойственно. С одной стороны, любили слушать его байки, не особенно доверяя им, впрочем. С другой – считали его бесстыдником. В общем, хорошо, что он убрался. «Таким парням без тормозов всё – веселье», – кисло подумал Хассельборг, стенографируя итоги своего визита в блокнот.
Теперь путь вел на квартиру Фаллона в Кенсингтоне. Дверь открыла хорошенькая молодая блондинка. Невысокая, с красивой фигурой, на широкоскулом лице – золотистый румянец.
– Вы к кому?
Виктор на секунду замешкался: настолько девушка походила на его бывшую жену.
– Вы – миссис Фаллон?
– Да. Чем могу быть полезной?
– Меня зовут Виктор Хассельборг, – представился он, с усилием заставляя себя обаятельно, обезоруживающе улыбаться. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов о вашем муже.
– А почему вас это интересует?
Миссис Фаллон говорила с чисто британским произношением, и это почти разрушало ее сходство с Марион. Виктор коротко изложил суть дела, так как предпочитал, если это возможно, действовать напрямую.
Несколько поколебавшись, она пригласила его войти. Как правило, люди поступали именно так, движимые любопытством: настоящий сыщик приглашает их принять участие в ходе следствия. Они чувствовали себя персонажами детективного романа. Единственная сложность заключалась в том, как не дать им теперь отклониться от темы. Вместо того, чтобы отвечать на вопросы, люди обычно начинали сами забрасывать Виктора вопросами о его романтических приключениях. И практически невозможно убедить их, что расследование преступлений – ремесло весьма скучное и грязное, к тому же сталкивает с исключительно малоприятными людьми.
Девушка, к счастью, сразу перешла к делу:
– Нет, я понятия не имею, куда отправился Тони. Мне он сказал лишь, что собирается в путешествие. Так как он и прежде неожиданно срывался с места, неделю-другую я не беспокоилась, а потом узнала, что он бросил работу.
– Вы когда-нибудь подозревали, что он... э-э... погуливает?
– Я в этом уверена, – она горько усмехнулась. – Видите ли, сказки о том, что он допоздна передавал экстренное сообщение, когда никакой программы по радио не шло...
– Вы пытались на него как-то воздействовать?
– Я расспрашивала его, но он сразу переходил на повышенный тон и отвечал крайне резко. Тони – своеобразный человек.
– Готов в это поверить, раз он оставил такую девушку, как вы.
Миссис Фаллон вздохнула:
– Боюсь, я ему просто наскучила. Мои мечты достаточно прозаичны: хотелось иметь уютный семейный очаг, кучу ребятишек...
– И что вы собираетесь делать теперь?
– Не знаю. Я не могу так сразу забыть его. Нам было очень хорошо, когда мы впервые...
– Понимаю. Скажите, он когда-нибудь упоминал о молодой сирийке, Джульнар Батруни?
– Нет, он всегда отличался скрытностью. А вы думаете, что он сбежал с ней?
Хассельборг кивнул.
– Куда? В Америку?
– Еще дальше, миссис Фаллон. На другую планету.
– То есть за миллионы и миллионы километров? О! Тогда, надо полагать, я его больше не увижу. Не знаю, радоваться ли мне этому.
– Я должен разыскать мисс Батруни и по возможности вернуть ее на Землю. Если хотите, я мог бы попытаться привезти и вашего мужа, – предложил Виктор, в тайне надеясь получить отказ.
– Ну... все это так неожиданно. Мне надо подумать, – неуверенно ответила она.
– Вы не против, если я запишу некоторые сведения? – Хассельборг достал блокнот. – Ваше имя и девичья фамилия?
– Александра Гаршина. Я русская, родилась в 2103 году в Новгороде, но вскоре переехала в Лондон.
– Похоже, мистер Фаллон – единственный кокни* [5] в этом деле, – с усмешкой заметил Виктор. Он записал ее данные и произнес:
– Время уже обеденное, а у меня есть еще несколько вопросов. Обычно я не совмещаю полезное с приятным, но сейчас мне кажется, что мы можем продолжить нашу беседу за парой бифштексов из оленины. Что вы на это скажете?
– Благодарю, но я не хотела бы вас обременять.
– Нисколько: за обед платит старик Батруни, – Хассельборг постарался придать своему голосу самые дружеские и невинные интонации. При этом он очень надеялся, что выражение его лица не напоминает выражение морды голодного волка. Или койота.
Миссис Фаллон подумала и сказала:
– Хорошо. Но если вы, мистер Хесс... Хасс...
– Просто Вик.
– Мистер Хассельборг, в случае встречи с моими родителями не упоминайте при них, пожалуйста, что я согласилась пойти с вами в ресторан после столь короткого знакомства.
– Коктейль? – предложил Виктор.
– Нет, спасибо, лучше пиво.
Он заказал официанту одно пиво и стакан содовой. Александра подняла брови:
