грустно улыбнулась Сильви.
— Давайте больше не будем говорить об этом, прошу вас. Ложитесь и лежите спокойно. Элиан сделает вам инъекцию, и, пока вы не окажетесь на очень непродолжительное время в стране грез, я вам подробно объясню, как буду выполнять операцию на ушах, которые вас так злят. До сегодняшнего дня ваши уши занимали досадное положение по отношению к черепу, они слишком удалялись от него. Чтобы восстановить гармонию, я сделаю надрез в области заушной складки. Шов выполним, естественно, шелковыми нитками; не останется никакого следа. После операции необходимо всего несколько часов не двигаться. Вы могли бы уже сегодня вечером уехать домой, но думаю, что одна ночь в клинике вам полезна для хорошего отдыха. Вокруг головы у вас будет довольно объемистая повязка — я вам о ней уже говорил. Снять ее можно уже через сорок восемь часов. Я не увижу вас завтра, когда вы будете уходить из клиники (у меня операция в провинции). Придете ко мне послезавтра в семнадцать часов. Я сниму повязку. Никаких болезненных ощущений практически не будет. Теперь я ухожу, через несколько минут мы встретимся в операционной, но вы уже будете под наркозом. Желаю вам приятного сна, до послезавтра.
Доктор вышел, ассистентка сделала Сильви инъекцию.
Сильви проснулась, никакой боли она не испытывала, как и сказал ей доктор, только чувствовала себя одурманенной после наркоза. На следующий день Сильви покинула клинику. Ее голова была в бинтах, как и говорил доктор, но удивительно, что, когда она садилась в такси, это ее смущало гораздо меньше, чем повязка на средней части лица, которая слишком выдавала пластическую операцию. Кто мог догадаться, что бинты на ее голове — лишь временное неудобство после операции по исправлению ушей?
На следующее утро Дэдэ был уже у Сильви. Несмотря на то, что она иногда говорила ему неприятные вещи, обижала, Дэдэ оставался ей верным другом. Сильви встретила его улыбкой.
— Все прошло хорошо? — спросил он.
— Лучше нельзя. Завтра, если захочешь, я смогу продемонстрировать тебе результат, потому что сегодня после обеда мне уже снимут повязку, — сообщила Сильви.
— А она тебе даже идет! — улыбнулся он.
— Да? Но я не могу ходить в ней вечно, чтобы доставить тебе удовольствие! И потом, глупо будет прятать уши, поскольку они больше не торчат. — Сильви принесла кофейник и разлила по чашкам дымящийся напиток.
— Ты явно в лучшей форме, чем после операции носа, — заметил Дэдэ.
— Это нормально: я привыкаю к этим мероприятиям. Раз уж ты заговорил о носе, мне хотелось бы знать, что ты о нем думаешь. Две недели назад, когда сняли повязку и ты увидел в первый раз мой нос, ты ничего не сказал. Почему? — с вызовом спросила девушка.
— А что я мог сказать, когда непоправимое уже свершилось? — вздохнул Дэдэ.
— Непоправимое? Ну ты и упрямый! Значит, тебе не нравится мой новый нос? — В голосе Сильви слышалась угроза.
— Не могу сказать, что он некрасивый, нет. — Дэдэ помолчал. — В каком-то роде он, скорее, хорош… Только он банальный.
— Банальный? Но он же очарователен! — Сильви вскочила на ноги, с негодованием глядя на собеседника.
— Что значит «очаровательный»? В нем нет индивидуальности того, прежнего, вот что важно! Понимаешь, в силу своего ремесла я вижу бесконечную вереницу девушек — манекенщиц или других, — которые укоротили себе нос, как ты… Их сотни в Париже и тысячи других в мире! Перепроизводство переделанных носов! Все они похожи: чуть-чуть вздернуты, с трепещущими ноздрями, а на самом деле им не хватает той жизни, которую им дает природа… Эти носы невозможно фотографировать, потому что они безлики и неспособны выделиться из общей массы. Их не видит ни объектив, ни глаз. Искусственный нос, Сильви, для меня катастрофа!
— Я все же благодарю тебя… Меня утешает то, что это только твое мнение. Ты не представляешь, каким успехом я уже пользуюсь! — Сильви горделиво выпрямилась.
— Успехом? Вся твоя жизнь сейчас — кабинет хирурга, клиника и дом, где ты одна! Интересно, кто это мог тебя видеть? — насмешливо спросил Дэдэ.
— Во-первых, мой хирург, он понимает в этом! Он посвящает себя тому, чтобы делать людей красивыми! Его ассистентка, Элиан. Его скульптор — настоящий художник! Персонал клиники… Не далее как вчера, когда я покидала клинику, секретарь, которая занимается бухгалтерией и видела меня с моим старым носом почти месяц назад, сказала: «Как это вас изменило, мадемуазель Марвель! Было бы просто преступлением не сделать этого!» Разве это не комплимент? Тем более из уст женщины. — Сильви с обиженным видом вновь уселась в кресло.
— Женщины, которая живет за счет этих операций… Послушай: давай лучше поговорим о чем-нибудь другом. А в этом вопросе мы с тобой никогда не сойдемся. Клянусь, если бы ты была моей женой, такого бы не произошло. Я никогда бы не дал своего согласия менять в твоей внешности что-либо! — сказал Дэдэ.
— Даже мои оттопыренные уши? У тебя есть фото, тебе они нравились? Милый Дэдэ, у тебя ужасно испорченный вкус… И потом, никогда и речи не шло о том, что я буду твоей женой! За кого ты меня принимаешь. Ты думаешь, ты — красавец?
— Я знаю, что некрасив, но абсолютно этого не стыжусь, — спокойно ответил он.
— И ты хотел, чтобы мы соединили наши уродства? — Сильви расхохоталась.
Дэдэ молчал.
— Можешь навсегда расстаться со своей мечтой: она никогда не осуществится. Знаешь почему? Потому что я чувствую, как становлюсь красивой!
Доктор снял повязку и, как и прежде, посадил Сильви перед зеркалом:
— Видите, ваши уши приняли нормальное положение и не бросаются в глаза. Они стали незаметны, что очень хорошо для ушей. Зато нос выиграл: смотрят только на него! Потому было так важно, чтобы операция удалась… Вы удовлетворены?
— Я в восторге, доктор! — Сильви недоверчиво смотрела на собственное отражение.
— Я пока оставлю нитки. Мы их снимем дней через двенадцать. Да их и не видно, они спрятаны за ушами. Но ни в коем случае не трогайте нитки! Умывайтесь очень осторожно. Как и после операции носа, не останется и следа от швов. Тот, кто вас не знал раньше, даже не догадается, что они были менее эстетичны.
— Доктор, когда вы подтянете мне глаза? — как всегда, стараясь ускорить события, спросила девушка.
— Дней через двенадцать после того, как сниму швы: ориентировочно через четыре недели.
— Вы все время увеличиваете промежутки между операциями, доктор, почему? — разочарованно произнесла она.
— Во время наших первых бесед я предупреждал, что для проведения различных операций по вашему преобразованию потребуется несколько месяцев. Было бы ошибкой стремиться торопить события. Все должно заживать постепенно. С носом пока все хорошо, но, повторяю, только через месяц он примет идеальную форму, — вот тогда я и займусь глазами. Не забывайте, красота глаз неразрывно связана с красотой носа, а их расположение по отношению к ушам является решающим. Заклинаю, наберитесь терпения и не теряйте веру в меня, как и прежде. Обещаю, мы все выполним, как задумано! Вы, мадемуазель, упрямы, но и я тоже.
Швы за ушами наконец сняты. Спустя две недели, уже в третий раз, Сильви отправилась в клинику. Теперь ей предстояла операция по растяжке глаз, которая отличалась от двух предыдущих. Доктор предупредил Сильви, что она проведет в клинике всего несколько часов и сможет вернуться домой сразу же после операции.
В девять часов утра Элиан встретила ее в приемной и сразу же провела в операционный зал. Доктор был уже там:
— Сегодня, мадемуазель Марвель, мы будем работать вместе… Я сделаю вам только местную
