верующей другой религии.
– А вы?
– Я католик.
– Я хорошо отношусь к католикам, они знают, что такое любовь. Могу я, в свою очередь, узнать ваше имя?
– Ален.
– Оно мне нравится.
– Таким образом,– сказал он,– вы Хадиджа, которая была первой супругой Магомета. А сколько же было у него супруг?
– Законных у него было девять, но та, которую он любил больше всех, Хадиджа, была для него всем: супругой, возлюбленной, матерью, подругой, опорой, утешением.
– Вы смогли бы быть для меня, хотя бы немного, такой же?
– Один лишь Аллах это знает.
– А которая из девяти женщин Магомета была самой красивой?
– Вне всякого сомнения, Айша. Она всегда ревновала к прошлому Магомета и очень страдала от того, что он часто восхвалял свою умершую супругу. Но Пророк смеялся над этой ревностью и говорил: «Основной признак женщины – это ревность, и когда женщина ревнует, она даже не способна различить, в какую сторону течет река».
Он снова и снова, удивленный, поглядывал на нее.
– Почему вы на меня так смотрите? – спросила она.
– Я хотел бы насладиться вашей красотой, но мне кажется, что это невозможно.
– Обожаю комплименты.
– Я смотрю на вас так, Хадиджа, потому что вы – замечательная женщина. Я спрашиваю себя: каким чудом, каким образом вы и я вдруг оказались здесь, вдвоем, в этой заурядной гостинице, куда, я клянусь вам, моя нога никогда раньше не ступала.
– Моя тем более, Ален.
Она сказала это так естественно, что он понял, что она говорит правду, и от этого его беспокойство еще больше возрастало. Как же он все-таки ее встретил, как произошла их встреча?
Она была самой обычной. После обеда у друзей Ален отправился на машине домой, чтобы пораньше лечь спать. Но, как и каждый вечер, он не мог решить, отправиться ли ему сразу домой или погулять немного. Несмотря на то, что его квартира была очень красивой и удобной, он часто там скучал. В этом-то и заключается недостаток жизни холостяка. Не является ли одиночество непосредственным спутником эгоизма? И, чтобы как-то справиться со своим одиночеством, каждую ночь он отправлялся на поиски приключений. Часами спидометр его автомобиля накручивал километры пробега по столице. Он искал в ночи родственную душу, или, по крайней мере, такую, которая могла бы разделить его одиночество.
Всякий раз он находил кого-нибудь, и такое приключение, заканчивалось всегда одним и тем же, и это делало его жизнь скучной и монотонной. Но снова и снова он начинал все сначала. В эту ночь, казалось, все будет так же, как и во все предшествующие ночи в течение многих лет. Он тихо ехал по улицам, глядя по сторонам на прохожих, девушек, которые гуляли и с которыми он никогда не хотел знакомиться, и вдруг он увидел силуэт женщины, которая была совершенно другой. Она резко отличалась от всех девушек и девиц, гулявших по улицам. Наверное, эта женщина не профессионалка. Скорее всего, ее походка говорила о другом, что это просто молодая девушка, которая не спеша возвращалась домой. Когда он проехал мимо нее, она не взглянула даже ни на его машину, ни на ее владельца. Он же, напротив, сразу обратил внимание на ее красивое лицо в ореоле черных пышных волос. Ошеломленный тем, что такая красивая девушка идет по этой улице, известной своей темной жизнью, он сразу же нажал на тормоз, но боясь показаться смешным, как школьник, который в первый раз оказался за рулем, он сразу же переключил скорость. Проехав метров пятьдесят, он остановился у перекрестка и стал поджидать девушку. Он слышал, как спокойные, уверенные шаги девушки приближались к его машине, но она прошла, не обратив на него никакого внимания. Но ему лучше удалось рассмотреть ее, и он понял, что она гораздо красивее, чем показалась ему в первую секунду, когда он ее только заметил. Продолжать ехать за ней на машине означало, что она может быстро свернуть с дороги и скрыться. Поэтому он вышел из машины и решил обратиться к ней: «Извините меня, мадам...»
Позже, когда он вспоминал об этой встрече, он никак не мог объяснить себе, почему он назвал ее не так, как обычно называл девушек, «мадемуазель». Эта женщина, очень красивая, которая держалась с таким достоинством, хотя и была совсем молодой, почему-то заставила его произнести «мадам».
– Мадам, не позволите ли вы мне предложить вам что-нибудь?
Она остановилась, посмотрела на него очень спокойно, перед тем, как спокойно ответить:
– Предложить мне? Что вы можете мне предложить? Подарок? Или стакан виски?
– Наверное, и то, и другое,– пробормотал он.
– Ну что ж... Знаете, я обожаю подарки, но очень не люблю виски. Я предпочитаю шампанское.
– Какая удача! Я тоже люблю шампанское. Мы могли бы договориться.
– Я знаю, где в это время можно найти шампанское. Здесь нет ни бара, ни кафе, ничего.
– Шампанское, которое бывает здесь, не очень хорошее. Но, если вы согласитесь сесть в мою машину, мы легко найдем симпатичное место, где можно будет выпить шампанского.
– Я никогда не сажусь в машину к незнакомым мужчинам, особенно если машина красивая.
– Наверное, вы правы. Что же нам делать? Не можем же мы остаться здесь, на улице.
То, что она не ответила на его последний вопрос, позволило ему предположить, что она согласна
