– Дорогой мой, во всем Париже я не могла найти парикмахерскую, где бы согласились мне их мыть. Когда я жила в семье в Тунисе, у меня была специальная служанка, основным занятием которой было делать мне прическу. Каждое утро она проводила более двух часов за этой работой.
– Это великолепно! Женщина, тратившая каждый день два часа на то, чтобы сделать прическу!
– А что ты думаешь, парижанки, которые ходят в парикмахерскую и проводят там огромную часть своей жизни, чтобы делать прически, чем-то отличаются от нас? Только большинство из них убеждены, что нужно покороче остричь волосы, а затем носить парик. Мне удалось сохранить большую часть моих волос, но мне это стоит огромных усилий. Только благодаря тому, что я теперь не хожу в парикмахерскую, а делаю все сама. Таким образом, у меня есть время посидеть тихо, размышляя о своем.
– Пообещай мне, что ты не отрежешь больше ни одного сантиметра своих прекрасных волос!
– Ну, если они так нравятся тебе, я обещаю это. Впрочем, в это время они как раз отрастают.
– Дорогая, это же настоящее чудо природы! Рассыпанные вот так, на диване, они до того прекрасны и естественны, что сразу же вызывают чувство зависти и восхищения.
– Это еще что! Если бы ты видел волосы моей матери!
– Почему ты говоришь о ней в прошлом? Разве она умерла?
– Нет, она жива, но волосы она отрезала.
– Каким образом? Оставаясь в своей стране, она их отрезала?
– Она это сделала не по своей воле и не по требованию парикмахера. Причина была в другом. Это была жертва, которую она принесла в день смерти моего отца. Она их отрезала прямо на уровне шеи и положила все волосы в гроб своего мужа. Это не было обещанием, данным ею раньше, нет это был знак траура и печали, который оказывают памяти умершего все верные арабские жены. Как ты думаешь, какова была длина волос, которые моя мать положила к смертному одру моего отца? Один метр и семьдесят два сантиметра. Моя мать невысокого роста, поэтому когда она расплетала волосы, они достигали пола. В день свадьбы моих родителей эти волосы волнами падали на плечи, спину моей матери, и она была самая красивая невеста во всем Тунисе.
– И какую прическу носит она теперь?
– Теперь она носит очень короткие волосы, как у вас во Франции называют «под мальчика». Впрочем, это ей тоже идет.
– Она жалеет об утрате своих волос?
– Она жалеет только о том, что потеряла своего мужа. Очарованный, он поглаживал ее волосы и повторял:
– Значит, они называются по-арабски «шаар». Это очень красиво, это звучит мягко: «шаар». Как мне сказать, что я очень тебя люблю, больше, чем любил вчера, но меньше, чем буду любить завтра. Ты действительно для меня – смуглая красавица с черными глазами.
– Ты знаешь,– ответила она,– я достаточно часто слышала этот комплимент, и уверена, что такой красивый мужчина, как ты, может придумать что-нибудь лучшее. Почему бы тебе не сказать это по-арабски. Для меня это звучало бы приятнее. Повторяй за мной.– Она начала произносить слова любви на арабском языке, а он послушно повторял за ней.
– Ну вот, у тебя очень хорошо получается. Ты знаешь, что ты сказал? Ты сказал: «Моя любимая с блестящими, черными, горящими глазами». Добавь еще: «Эс шеаа».
Он повторил:
– «Эс шеаа».
– Вот видишь, теперь ты говоришь на моем языке.
– У меня такое впечатление,– сказал он,– что это прежде всего язык любви.
– Ну, не более, чем французский,– сказала Хадиджа.– Но когда европеец говорит по-арабски, для арабской женщины это очень приятно, очень, я бы сказала, сладко. Конечно, это звучит не так, как это произносят наши мужчины-арабы, потому что вы, европейцы, не боитесь говорить о любви, даже для вас это кажется обычной темой разговора, которая вас очень привлекает и интересует.
– Конечно же, когда женщина так прекрасна, как ты, можно говорить все, что думаешь, но бывают и такие, с которыми нет никакого желания говорить о любви.
– Что это за женщины?
– Все те, которые не знают чувственности, и я должен тебе сказать, что у нас в Европе их сейчас достаточно.
– Что ужасно у меня на родине, и вообще в странах Востока, это то, что мужчины очень грубы по отношению к женщине, даже жестоки. У нас никогда не говорят о любви, о сексе, это как бы что-то секретное, и если и говорят об этом, то только шепотом, в четырех стенах. Муж и жена всегда встречаются в темноте, в укромной комнате, и даже во время женитьбы в первую брачную ночь муж никогда не раздевает свою жену, а если и помогает ей, то только в темноте.
– Ну, это бы мне совершенно не подошло,– сказал Ален.– Дорогая моя, разве это не чудесно – видеть прекрасную женщину, которая отдается любви.
– Если бы ты сказал это в моей стране, о тебе бы думали очень плохо. Впрочем, потому ты, наверное, мне и нравишься. Ведь у нас на Востоке традиционно все организовано так, что часто муж даже не видит свою жену до свадьбы, все делается таким образом, что родители решают все за будущих супругов. Таким образом, только на следующее утро после брачной ночи, когда они просыпаются, муж видит, что его жена прекрасна.
– А если она окажется некрасивой?
– Это тоже бывает. В таком случае для него и для нее это разочарование на всю жизнь. Но, в конце концов, женщину можно любить не только за красоту. Если супруги понравятся друг другу, все будет