прочитав, порвала его на клочки, из которых сделала себе папильотки. Через час, когда гарсон пришел за ответом, она развернула одну папильотку и протянула ее с серьезным видом:
– Вот и все…
Гарсон поспешил к Фромону с папильоткой.
– Изволили развить локон и сказать: «Вот и все».
Фромон, узнав в клочке бумаги обрывок своего письма, взбешенный, поклялся отомстить.
На следующий день предстоял второй спектакль. Драматическая труппа выпускает огромную афишку с измененными названиями: «Ричард Львиное Сердце» назван «Узник и Минстрель», «Игра любви и случая» – «Препровождение времени Купидона», «Говорящая картина» – «Живая картина». Ниже публику извещали о том, что знаменитая Вишенка будет играть в пьесе «Узник и Минстрель» роль юноши, который служит подпорой минстрелю. Анжело, недовольный таким выражением, замазал слово «подпорой», так что читающему афишку самому предстоит решить, какого рода эта служба.
Несмотря на блестящую афишку, публика собирается в театр что-то медленно.
– Пора уже начинать, и всего только двое явились: господин Серполе и госпожа Лятандри.
– Ужасное положение актера, когда театр пустой! – воскликнула Элодия. – Следовало раздать даровые билеты, а теперь лучше спектакль отменить, двоим же этим сидящим в партере возвратить деньги.
– Полно, милая! Как малочисленна ни была бы публика, всегда надо ее уважать, и, может быть еще соберутся, – заметил Кюшо.
Затем подбежал к занавесу, немного поднял его и сообщил:
– Вот еще двое вошли в галерею!
– Верно, соберутся к «Игре случая», – Гранжерал радостно потер руки.
– Еще трое пришли на балкон.
– Теперь, конечно, можно начать.
Первая пьеса была сыграна при семи зрителях, на второй, в которой играла Вишенка, число публики немного увеличилось. Появился Фромон и занял прежнее свое место, в то же самое время партер наполнился уличными мальчишками, лизавшими несколько дней тому назад госпожу Гратанбуль.
Вишенка позабыла о господине, накануне объяснявшемся ей в любви, занятая своей ролью и крестьянским костюмом, который ей был очень к лицу, только панталоны слишком жали в шагу. Она первый раз надевала мужское платье и была в нем как-то связанна и неловка. Роль почти совсем не знала, но Анжело ее утешал, уверяя, что любимцам публики все сойдет, да при том же барабан поможет.
Пуссемар сыграл увертюру: гитарист жалобно пробренчал, а барабанщик из усердия так колотил в барабан, что лопнула кожа. Представление, однако, продолжается.
На сцене появились Вишенка и Анжело. Ее походка какая-то ненатуральная, да притом девушка не знает роли и теряется постоянно. Мальчишки в партере начинают шуметь:
– Что у нее там в панталонах! Она роли не знает! Вон, вон со сцены!
– Молчите! Прочь из театра! – восклицает Серполе, оборачиваясь к мальчишкам.
Но внушение проигнорировано, крик, брань, шум и свистки продолжаются.
Вишенка в ужасном смущении, не может произнести слова, ноги у нее подкашиваются, она чувствует, что упадет. Концерт свистков, вызванный Фромоном, обескураживает ее окончательно. Анжело успокаивает, но, собрав последние силы, она убегает со сцены и со страшным рыданием бросается в объятия Анжело.
– Кончено! Кончено! Я не буду больше на сцене…
– Это интрига… подлая интрига! – восклицает Анжело, усаживая свою возлюбленную. – Презренный наглец, сидящий в ложе, подал знак для свистков!
– Всего удивительнее, что это тот же господин, который накануне бросил букет Вишенке, – замечает Гранжерал.
– Что тут удивительного? – говорит Анжело. – Он ее постоянно преследует своими любовными предложениями, которые она отвергла, и за то мстит ей. Я отыщу его в гостинице и разделаюсь с ним как следует.
– Интрига, интрига, – шепчет Элодия Зинзинете, – когда кто освистан, всегда говорят, что интрига, а дело в том, что она, явившись на сцену, не сумела ни говорить, ни ходить, ни пошевельнуться.
– Ах! Как она была жалка! Какие неловкие манеры, какое глупое выражение лица, а публика сегодня заплатила за билеты и может быть требовательною, не то что прошлый раз.
XVII. ВИШЕНКА
Смятение в театре продолжается: мальчишки шумят, требуют, чтобы деньги были возвращены или чтобы продолжалось представление.
– Отдать деньги? – спрашивает Пуссемар у Дюрозо.
– Ни за что на свете, – отвечает Дюрозо.
– Что же делать?
– Надо играть без роли Антонио.
Спектакль окончен, драматическая труппа возвращается в гостиницу, и начинается разлад между актерами. Анжело в негодовании придумывает способ отомстить и, чтобы привести свой замысел в исполнение, удаляется из общего зала. Мужчины очень недовольны сбором. Актрисы сначала перешептываются, а потом громко острят над случившимся. Вишенка, покинутая всеми, в углу зала раздумывает: «А я думала, что большое счастье выходить на театральные подмостки… изображать и представлять всевозможные лица… ах! Как я ошиблась! Какое заблуждение!.. Солдат был прав, не советуя мне оставлять гостиницу Шатулье… но не моя вина, что так случилось».
Анжело в бешенстве возвращается в зал.
– Подлый, низкий, бесчестный! Уехал из гостиницы! – восклицает он.
– Кто такой? – спрашивает Кюшо.
– А тот, черт его возьми, что сидел в ложе и устроил этот скандал, – ведь это Фромон, приказчик… из мести к Вишенке, что не приняла его любовных предложений!
– Ну, что же нам за дело, что он уехал? – спрашивает с насмешкой Зинзинета.
Мне есть до этого дело, потому что Вишенка пала жертвой интриги этого негодяя, а я ему хотел отмстить.
– Жертвой интриги?! Полно, Анжело! Ты должен признать, что публика имеет право свистать за насмешки над нею…
– За насмешки над публикой?! Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что Вишенка ни слова не знала своей роли.
– Нечего обвинять в этом ее, она не актриса, понятия не имеет о сцене… она потеряла голову при первом свистке.
– О! Конечно, она не привыкла к ним, как ты, Монтезума.
– Я должен заметить, что не буду больше играть с такими, которые не умеют мне отвечать.
– И я.
– И я.
– Вот как! Как вижу, тут эхо раздается!.. Довольно, мои милые друзья, я вас понимаю… вам хочется избавиться от Вишенки… мы все свободны, не заключали между собою контракта, а потому завтра же я уезжаю от вас искать другой дороги счастья и славы!..
– Как хочешь, – ты свободен, – желаем тебе успеха.
– А я пока желаю нам спокойной ночи.
Анжело берет лампу и выходит из зала под руку с Вишенкой.
– Напрасно, мой милый, оставляешь их из-за меня, я тебе повторяю, что актрисой не буду – у меня нет таланта.
– Оставь меня в покое, я очень рад, что нашелся случай избавиться от них. С ними ничего хорошего не наживешь. Они погрязли в старой тине. Я могу по желанию избирать место, роли и людей по своему усмотрению, наконец, перемена – это счастье! Это жизнь!
Размышления для Вишенки не очень утешительные.
XVIII. МОНТРО – БЕГСТВО
Около десяти часов утра в Немуре остановился дилижанс для перемены лошадей. Анжело
