Обернувшись, я вижу свою луноликую собеседницу, стоящую среди молодых деревьев на середине склона. Лицо ее стало суровее, но Джека это не смущает.
– Так это что же?! – восклицает он. – Она оживет, и убийства будут продолжаться?!
Женщина долго молчит. А когда заговаривает, голос ее, как и лицо, много суровее, чем в разговоре со мной.
– Сохранится равновесие, – говорит она. – Оно сохраняется всегда.
– И что в нем для тех, кто уже мертв?
– Разве тебя ничему не научили злоключения Коди? – спрашивает она. – Встать против несправедливости – дело отважных. Но месть никогда никому не помогает.
– Зато доставляет удовольствие, – парирует Джек.
Она качает головой:
– Спроси у Коди, много ли удовольствия доставила ему месть.
Ответить никто не успевает. Она поворачивается и уходит вверх по склону. Молчание длится, пока она не скрывается за гребнем. Потом Нанабозхо вздыхает.
– Что ж, нам и прежде случалось ошибаться, – говорит он.
– Но не в этот раз!
Услышав слова Джека, я встаю между ним и сестрой.
– Может, возмездие и не лучший выход, – продолжает он, – но убийства надо прекратить, а другого способа у нас нет.
– Никто ей ничего не сделает, – говорю я ему.
Собака Джо крадучись проскальзывает ко мне и останавливается рядом. Джо шагает за ней. Тоби встает с другой стороны.
– Как вы не понимаете, – настаивает Джек, – она уже слишком долго убивала. Теперь иначе нельзя. Раз уж она повадилась, так не остановится, пока с ней не покончишь.
– Ты о моей сестре говоришь, – бросаю я, – а не о какой-нибудь зверюге.
– К большинству зверей я питаю большее уважение, чем к таким, как она.
– Она умерла, чтобы спасти меня.
Джек опускает голову, разглядывая Рэйлин.
– На мой взгляд, она не слишком похожа на покойницу.
– Дадим ей вторую попытку, – говорит Джо.
– Тебе нужны новые убийства на твоей совести? – спрашивает его Джек. – Мне – нет. Все очень просто. Это женщина делала зло. Не однажды, а раз за разом. И мы сейчас можем это прекратить. А если тем самым она расплатится за прежние убийства, то, я считаю, это будет только справедливо.
– Ладно, – говорит Джо, – давайте-ка малость остынем. Хватит разговоров о наказаниях, возмездии и прочем в том же духе.
Джек таращит на него глаза:
– Что это ты раскомандовался?
– Разве ты не слышал слов старого духа?
– Слышал. И слышал, что рассказывал Бо о разговоре с ней на горе у Коди. И то, что я услышал, не нравилось мне тогда и не нравится теперь. Черт возьми, ты же тогда был заодно с нами, сам говорил, с какой стати нам повиноваться эдиктам, изданным какими-то старыми духами!
– Я прошу тебя прислушаться к ней не потому, что она – это она, – говорит Джо, – а потому, что она говорила дело. Всем нам известно, много ли хорошего добивался Коди каждый раз, когда пытался воздать кому-то по заслугам.
Джек качает головой:
– Ты размяк, Джо.
– А ты слишком уж зачерствел.
– Джо прав, – вмешивается Нанабозхо. – Уступи на этот раз, Джек. Еще немного, и мы передеремся друг с другом, а кому это надо?
– И что нам делать? – спрашивает Джек. – Позволить ей дальше убивать?
– Мы ведь не знаем, как оно будет, – возражает Нанабозхо. – Мой совет – подождать. Мы за ней приглядим. Если вздумает взяться за старое – найдем способ ее остановить. Только сдается мне, что она не вздумает. Пока вы тут препирались, я успел хорошенько рассмотреть девицу. Вы замечаете, какой в ней свет?
Джек и Джо дружно рассматривают Рэйлин.
– Другой, – признает Джек. – Раньше был темным, а теперь нет.
Я тоже смотрю, но не вижу того, что видят они. Нанабозхо кивает:
– То, что они сделали, чтобы ее вернуть, вымыло из нее темноту. Догадываюсь, что ей несладко придется, когда она придет в чувство и вспомнит все, что натворила.
