Я думаю: «Могла бы стоять, с чего бы я здесь лежала?» Но все же пробую. Он мне помогает подняться, поддерживает, когда меня шатает.
– Ну, я арестована? – спрашиваю я.
– А ты совершила преступление?
Не знаю, откуда берется смешок, только он сам собой вырывается у меня изо рта. Веселья в нем ни крошки.
– Ясное дело, – говорю я. – Я родилась.
Он замечает мою сумку, которая осталась валяться на земле. Прислонив меня к стене, подбирает, и из нее вываливается пачка рисунков. Запихивая их обратно, он рассматривает листки.
– Твоя работа?
Мне бы огрызнуться, спросить, какое его дело, но во мне уже ничего не осталось. Только на то и хватает, чтобы устоять на ногах. Вот я и говорю ему:
– Да, моя.
– Хорошо рисуешь.
Еще бы! Я ж на самом деле знаменитая до дури художница, а тут просто материал для картин собираю.
– Тебе есть куда пойти? – спрашивает он.
Хопа! Может, я в нем ошиблась? Может, он подумывает отвести меня домой, отмыть хорошенько и использовать?
– Джилли? – спрашивает он, не дождавшись ответа.
Ясное дело, хочется ответить мне. Все подворотни города к моим услугам. Меня всюду ждут не дождутся. Мир принимает меня как долбаную принцессу. Но я только головой трясу.
– Я отведу тебя к одной своей знакомой, – говорит он.
– Я арестована? – снова спрашиваю я.
Он качает головой. Я думаю, где я теперь и куда мне деваться, и только плечами пожимаю. Если это не арест, то куда бы он меня ни повел – все лучше, чем сейчас. Как знать, может, его приятельница одолжит мне дозу, чтоб ночь продержаться.
– Ладно, – говорю я, – куда угодно.
– Идем, – говорит он.
Он придерживает меня за плечи и направляет вдоль по улице. Вот так я знакомлюсь с Лу Фучери и его подружкой, Ангелом с Грассо-стрит.
Джилли сидела на ступеньках конторы Анжелы, разглядывая прохожих. Этюдник лежал у нее на коленях закрытым. Она развлекалась одной из своих любимых игр: придумывала сказки про незнакомцев. Молодая женщина с детской коляской – принцесса в изгнании, которая притворяется няней в далекой стране за океаном, пока на родине, в каком-нибудь романтическом европейском княжестве, ей не вернут законные права. Чернокожий старик, опирающийся на трость, – знаменитый физик, наблюдающий за проявлениями своей теории хаоса в уличном движении на Грассо-стрит. Девочка-испанка на скейте – на самом деле русалка, променявшая волны океана на асфальтовую пустыню и верную любовь.
Услышав, как за спиной открывается дверь, Джилли не обернулась. По ступенькам прошуршали легкие тапочки, дверь захлопнулась, а рядом с ней присела Энни.
– Ну как? – спросила Джилли.
– Чудно было.
– По-хорошему чудно или по-плохому? – уточнила Джилли, не услышав продолжения. – Или просто неуютно?
– Наверно, по-хорошему. Она прокрутила запись, которую вы сделали для ее книги. Сказала, вы знаете и разрешили.
Джилли кивнула.
– Просто не верится, что это вы. То есть голос я узнала и все такое, но звучит совсем по-другому.
– Я была совсем девчонкой, – сказала Джилли. – Никчемной уличной девчонкой.
– А теперь смотрите, как…
– Ничего особенного, – вдруг застеснялась Джил-ли, приглаживая волосы рукой. – Анжела рассказала тебе о программе поддержки?
Энни кивнула:
– Немножко. Сказала, вы расскажете подробнее.
– Анжела занимается тем, что налаживает связь между ребятами, которым нужна помощь, и людьми, которые хотят помогать. Каждый раз по-другому, потому что каждый случай – особый. Я очень долго даже не знала, кто мой спонсор: он просто передавал деньги через Анжелу. Я только за нее и держалась, если хочешь знать. Не упомню, сколько раз я вваливалась к ней и рыдала всю ночь у нее на плече.
– Как у вас получилось… ну, знаете, смыть это все? – смущенно спросила Энни.
– Первым делом прошла курс детоксикации. Когда меня выписали, спонсор оплатил мне комнату и стол в «Челси армз». В это время я ускоренным курсом прошла школьную программу. Я сказала Анжеле, что хочу поступить в колледж, поэтому она взялась поручительствовать за ссуду на обучение и достала мне учебники, книги и прочее. К тому времени я уже работала. Помогала по нескольку часов в магазине и на
