Он наконец хохочет, впервые за весь разговор.
– Они его произвели на свет, когда были в человеческом облике, – втолковывает он мне, все еще ухмыляясь.
– Ну конечно!
– Но это редкость, – продолжает он. – Я хочу сказать, чтобы двое из таких разных кланов завели ребенка.
– А я думала, чуть ли не в каждом третьем из живущих сейчас в мире людей и животных – смешанная кровь.
Он кивает:
– Но его родители были чистой крови, а это другое дело. Кланы Народа довольно замкнуты. Они сходятся с людьми и – когда в зверином облике – со звериными родичами, но очень редко с другими кланами.
– Так ты не истаешь рядом с Джо? – спрашиваю я.
– Скорее всего, истаю.
– Если бы он знал, то не стал бы подвергать тебя опасности.
Тоби снова пожимает плечами. У него это здорово получается: так холодно и независимо.
– Мы просто убегаем, едва их увидим, – говорит он.
Я замечаю это «мы».
– А таких, как ты, много?
– Больше, чем домов сердца в мире духов. Любой может творить нас сотнями. Только и нужно, что воображение. Но чтобы мы продолжали существовать, нужна вера, а она у людей реже встречается.
«Опять же как с нуменами Изабель», – думаю я. Хотя и не совсем. Ее нумены, раз созданные, живут вечно.
– А люди, которые вас создают, знают? – спрашиваю я.
– Читали же они сказки…
Я понимаю, о чем он говорит. Все эти старинные предания о том, что волшебный народ исчез, потому что мы перестали в него верить.
– Но откуда им знать, что эти сказки говорят правду?
– В том-то и штука, – говорит он. – Мы все равно зависим от их веры. И почти все мы живем недолго – исчезаем, едва успев появиться. Очень грустно.
– Еще бы! – говорю я. – Но все-таки мне непонятно, почему эта… скажем, гиперреальность звериного народа уничтожает вас. Как такое может получиться?
– По-моему, это как с верой в волшебную страну.
– Я думала, мы и есть в волшебной стране.
Он кивает:
– Только на самом деле это место может быть чем угодно – смотря как ты его назовешь. Волшебная страна, манидо-аки, мир духов… Люди видят то, что ожидают увидеть. Есть и такие места, которые
Я понимающе киваю:
– Джо что-то такое рассказывал.
– Но есть другая волшебная страна, – продолжает он, – где живут такие, как я. Она существует, пока люди в нее верят. Когда вера уходит, уходим и мы.
– Как в легендах о старых богах, – вслух размышляю я. – Снова старые сказки. Когда ребенок говорит, что не верит в фей, кто-то из них умирает…
Он кивает.
При всей моей уверенности, что сказки и предания основаны на реальных, но позабытых вещах, то, о чем он говорил, я никогда не воспринимала всерьез.
– Но это же ужасно, – отвечаю я ему.
– Такая нам досталась жизнь, – отзывается он. – Другой нет, так что приходится принимать, что имеем.
– Не верю, – говорю я ему.
– Верь или не верь – так уж оно есть.
Но я мотаю головой. Тут меня не переубедишь.
– Происхождение ничего не значит, – говорю я. – Что существует, то существует. Если уж у дерева, у камня, у дома есть душа, так и у тебя есть.
Теперь уже он мотает головой.
– Может, если бы ты в себя поверил, это помогло бы? – высказываю я предположение.
Смеется:
