А вот неприятности, в которые мы влипали с Лори, всегда были какие-то очень странные. Как в тот раз, когда нам пришло в голову искать клад в ливневой канализации на пляже – это район богатеев, там до развода жили родители Лори. Мы напялили костюмы спелеологов – у ее отца тайком позаимствовали, залезли в водостоки и шлялись по ним несколько часов подряд, а потом хлынул ливень и канализация переполнилась в считанные секунды, так что мы чуть не утонули. Надо ли говорить, как обрадовался Лорин папочка, когда увидел, во что превратилось его драгоценное снаряжение.
В другой раз мы спрятались в туалете большого универсального магазина в центре и, когда все ушли, вылезли и всю ночь мерили платья, ели конфеты, наряжали манекены... Будь я тогда одна – девчонка из испанского квартала и все такое, – не миновать бы мне тюрьмы. Но мы были с Лори, и ее папаша вытащил нас обеих под залог, а заодно заплатил за съеденные нами конфеты и сломанный манекен. Помню, остаток лета мы только и делали, что бегали из дома в дом и спрашивали, не надо ли кому клумбы прополоть или лужайку подстричь, и так пока весь долг не отработали.
О решениях, которые мы принимаем.
Что бы сейчас было, поступи я тогда не так, а иначе.
Я никогда не была в Польше. Интересно, какая она.
– Устроим настоящую охоту за сенсацией, – заявила Лори. Тут принесли еще пива, один «Хайнекен» для нее и по светлому «Миллеру» для нас, и Лори на время умолкла, потом подалась вперед, поставила локти на край стола, подбородок положила на ладони. – С призом и со всем прочим, как полагается.
– А какой у нас будет приз? – поинтересовалась Рут.
– Проигравшие угощают победительницу обедом в ресторане, который она выберет.
– Погоди-ка, – вмешалась я. – Ты что, хочешь сказать, что мы пойдем туда каждая сама по себе и будем пытаться заснять эту тварь на пленку?
Я уже видела, как мы втроем бредем по Верхнему Фоксвиллю, каждая по своей улице, среди заброшенных домов, которые кишат бомжами, наркоманами и прочими
– Знаешь, у меня нет желания пополнить собой криминальную статистику города, – сказала я.
– Да ну, брось. Мы же там и так постоянно шатаемся, по клубам тусуемся и прочее. И вообще когда ты в последний раз слышала о каких-нибудь происшествиях в Фоксвилле?
– Дай мне газету, я тебя быстро просвещу, – ответила я, протягивая руку к номеру «Дейли джорнал».
– Так мы что, ночью идем? – спросила Рут.
– Мы пойдем в то время, которое выберем сами, – заявила Лори. – Выигрывает та, кто первой принесет фотографию, только настоящую, без подделок.
– Я уже вижу заголовки статей, сообщающих о нашем исчезновении, – перебила я. – «Пропавшие в Фоксвилле».
– Все лучше, чем пропащие, – отрезала Лори.
– Станем еще одной городской легендой.
Рут кивнула:
– Ага. Как в рассказах Кристи Риделла.
Я затрясла головой:
– Нет уж, спасибо. У него дар делать нереальное слишком реальным. Да и вообще я имела в виду скорее того парня по имени Брунванд, со злющими доберманами и мексиканскими шавками.
– Это все сказки, – вмешалась Лори, явно пытаясь нас успокоить, но прозвучало это натянуто. – А бигфут может оказаться настоящим.
– Ты что и правда веришь этой газетной утке? – не выдержала я.
– Нет. Но, по-моему, это отличное развлечение. А ты что, боишься?
– Я что, похожа на сумасшедшую? Конечно боюсь.
– Не будь занудой.
– Я еще не сказала, что не пойду.
И тут же подумала, не пора ли мне голову проверить. К врачу, что ли, пойти или прямо в психушку?
– Умница, ЛаДонна, – воскликнула Лори. – А ты, Рут, идешь?
– Только не ночью.
– Двое против одного.
– Только не ночью, – настаивала Рут.
– Только не ночью, – поддержала ее я.
По озорному блеску в глазах Лори я сразу поняла, что нас опять надули. Она и не собиралась идти туда ночью.
– Тост, – заявила она, поднимая свою кружку. – Пусть победит достойнейшая.
Мы чокнулись и принялись строить планы на вечер, потягивая пиво. Думаю, что когда мы собрались
