– Я...
Она по-прежнему не могла и двух слов связать. Не верила, что в живых осталась. Ему было не по себе оттого, что он так ее расстроил, но, в конце концов, может, оно и к лучшему. Не станет в следующий раз кого попало домой приводить. Может, и уроды ее не найдут.
– Ты все-таки подумай о том, что я тебе сказал, – добавил он, открывая дверь. – Что если я прав?
С этими словами он шагнул за порог и плотно закрыл дверь.
Когда ему было нужно, он двигался очень быстро, это помогало ему выживать. Пока она подошла к окну и выглянула наружу, он уже спустился с лестницы, перешел улицу и свернул в темную подворотню между рестораном для яппи и книжным магазином – оба были уже закрыты. Оттуда ему было хорошо видно, как она оглядывает улицу, высматривая его.
Зато она его не видела.
«Вот и дальше пусть так будет», – решил он.
Он вылез из кустов, маска его лица странно подергивалась и плыла в неверном свете. Луэнн как раз крутила ручку настройки своего бум-бокса, перебирая каналы. Она не видела его до тех пор, пока он не оказался прямо у нее за спиной. Тут она обернулась, и вся кровь отлила у нее от лица. Пытаясь бежать, она опрокинулась на спину и застыла в таком положении, не в силах ни оторвать от него взгляд, ни вскрикнуть. Он рванулся вперед...
Но Ники оказался быстрее. Охотничий нож, который он носил в ножнах под рубашкой, сам прыгнул ему в руку, заточенный край лезвия тускло блеснул. Он схватил урода за ворот и рванул на себя. Не успел тот и пальцем шевельнуть, как Ники по самую рукоятку вогнал лезвие ему в живот и одним движением выпустил кишки. Хлынула кровь, заливая обоих.
Он слышал визг Луэнн. Чувствовал, как бьется в предсмертных судорогах урод. На губах было солоно от его крови. Но мысли его были далеко, память перенесла его за годы и километры отсюда, в крохотную квартирку, где остались лежать его жена и дочка, умерщвленные уродами, которые, как говорила малышка, жили в шкафу ее комнаты...
Урод выскользнул из его хватки и растянулся на траве. Ники бросил нож. Посмотрел на Луэнн, точно впервые заметил ее присутствие. Она стояла на коленях, уставившись на него и убитого им урода так, словно перед ней были два инопланетянина.
– Он... его лицо... он...
Говорила она с трудом.
– Я больше не могу, – сказал Ники.
Он был опустошен. Внутри все как будто онемело. Похоже, годы охоты на уродов погасили его собственное пламя.
Вдалеке завыла сирена. Значит, кто-то видел, что здесь произошло. Наверняка добропорядочный какой-нибудь, бродяги в чужие дела не вмешиваются, что бы ни случилось.
– Вот и конец, – сказал Ники.
Он опустился на землю рядом с трупом урода и стал ждать прибытия полиции.
– Вот и все, кончилась моя охота.
Прошли почти сутки, но Луэнн так и не оправилась от потрясения.
Кое-как вырвавшись из-под перекрестного огня вопросов полиции и журналистов, она обнаружила, что одиночество не приносит желанного облегчения. Лицо человека, который напал на нее, по-прежнему стояло перед глазами. В самом ли деле оно ерзало, как неплотно прилегающая маска, или это ее воображение, введенное в заблуждение неверным сумеречным светом и подогретое рассказами Ники, сыграло с ней злую шутку?
Она не могла выбросить их из головы. То лицо. И кровь. И полицейских, которые тащили Ники в патрульную машину. И все, о чем он ей рассказывал.
Бред какой-то.
Казалась, глубокая внутренняя боль, о которой он не забывал ни на миг, подсказывала ему эти слова.
Что-то тяжело шлепнулось на ее балкон, она подскочила от страха, но тут же успокоилась, сообразив, что это просто мальчишка-разносчик забросил сегодняшнюю газету. Никакого желания читать, что пишут в «Дейли джорнал», у нее не было, но она все-таки вышла на балкон и подобрала газету. Вернулась в комнату, села, разложила печатные листы на коленях.
Как и следовало ожидать, вчерашнему происшествию в парке отведена вся первая полоса. Вот она на фотографии, ну и видок, напуганная, ни на что не похожая. А вот уносят труп в черном мешке. Ники крупным планом...
Вдруг она замерла, сердце забилось как сумасшедшее – до нее дошел смыл заголовка под фотографией Ники.
– Нет, – прошептала она.
