Чуть не забыл… Вам ведь знакома тарификация окладов у государственных служащих. Начнете с должности регирунгерата.
Слово «регирунгерат» все и решило. Тут уж Рюдигер не мог устоять. Впрочем, помощь с дипломом была тоже заманчивой.
– Все это выглядит многообещающе. Думаю, с вашим предложением можно согласиться.
– Вот и превосходно.
Они поговорили еще с полчаса. Бернштейна интересовали подробности университетской жизни. Уже чувствуя себя будущим сотрудником «конторы», Рюдигер не стеснялся в выражениях. Он возмущался подрывной деятельностью коммунистов, сетовал на то, что их группы засасывают студентов как трясина. Чтобы произвести впечатление на Бернштейна, Рюдигер подкреплял свои выводы цифрами:
– Из двухсот членов объединенного студенческого совета четверо – коммунисты. В университетском сенате они занимают семнадцать из сорока студенческих мест.
Рюдигер неожиданно быстро подстроился под образ мыслей своих будущих коллег.
На следующий день они встретились с Антоном и выпили за то, что так быстро удалось решить проблему с трудоустройством. Потом разработали план на ближайший семестр. Уколы совести, донимавшие Рюдигера после памятной вечеринки, забылись окончательно.
– На этот семестр важны две вещи. Нужно выудить побольше информации об их организации. Списки и картотека – вот что нас интересует. Хорошо бы заполучить записи бесед с представителями других общественных организаций, с которыми сотрудничают коммунисты. И еще один вопрос. Есть сведения, что в этом году снова планируется поездка в ГДР. Разузнай, что к чему. Попробуй пристроиться к делегации. Достань ее список, фамилии руководителей, разнюхай, кто собирается выступать и о чем говорить.
Недели две назад Рюдигер только развел бы руками. Теперь же требовалось доказать пригодность к будущей работе. Он добудет нужные сведения. Нужно проявить себя, это пригодится. Рюдигер пообещал Антону приложить максимум усилий для выполнения задания.
Партгруппа вновь поручила ему канцелярскую работу. Рюдигер гораздо лучше остальных печатал на машинке. Да и мало кто любит возиться с бумажками; поэтому старанию Рюдигера все были только рады.
К сожалению, желаемые сведения раздобыть не удалось. Рюдигер часами задерживался в партбюро один, так что возможностей представлялось достаточно. Но списки хранились в каком-то другом месте. Может, у кого-то из руководства, а может, дома у главного кассира.
Зато ему в руки попался список партгрупоргов, причем не только из университета, но и из других институтов. Рюдигер быстро перепечатал его.
Потом в столе у партсекретаря университетской организации Рюдигер нашел еще один список, который тоже перепечатал. Это был перечень присутствовавших на первом заседании «Инициативной группы по проблемам образования». Преподаватели, студенты, школьники, их родители, профсоюзные активисты.
– Тут, собственно, представлены почти все слои, с которыми сотрудничают коммунисты, – отчитался Рюдигер Антону.
Через неделю новый успех. Рюдигер сообщил Антону, что включен в делегацию, которая поедет в ГДР. Времени на подготовку мало, кто-то не смог поехать, и место освободилось.
– Знаешь, кто возглавляет делегацию? Феликс Бастиан. Он сам мне сказал об этом, – похвастал Рюдигер.
Он опасался, не будет ли проблем с Барбарой. Ведь придется уехать на целых четыре дня. В разгар семестра. Надо найти какое-то убедительное объяснение. В конце концов, он сказал, что его посылают в учебную командировку. И ведь почти не соврал, ухмыльнулся он про себя.
В этом же разговоре Рюдигер сообщил Барбаре, что после текущего семестра собирается сдавать преддипломные экзамены. Барбара просто не могла его не поддержать.
Делегация из пятнадцати человек выехала в Росток в четверг утром. Они распределились по трем машинам, образовавшим маленький караван. Делегация состояла из членов партии и сочувствующих. Первым и ехал один из сочувствующих, который вел «форд-универсал». Туда погрузили большинство чемоданов и сумок. На пограничном контрольно-пропускном пункте делегацию изрядно помытарили. Западногерманские пограничники заставили их долго ждать. Они собрали паспорта, сложили их аккуратной стопкой и унесли в служебное помещение.
– Началась оргия с фотокопированием, – усмехнулся Фриц, хозяин «фольксвагена», в котором ехал и Рюдигер.
Наконец паспорта им вернули. На другой стороне, у пограничников ГДР, Рюдигер пережил первое разочарование. Въезд в социалистическое государство он представлял себе примерно так:
– Добро пожаловать, дорогие товарищи! Проходите, проходите. Вы же гости ГДР. Да здравствует пролетарский интернационализм! Счастливого пути!
Все было иначе, прозаично, буднично. Они встали в очередь, сдали паспорта. Их никак не выделили среди других, никаких привилегий, дружеских улыбок. Это опять разочаровало Рюдигера. От маленьких привилегии, поблажек он бы не отказался. Конечно, он никому ничего не сказал. Впрочем, оформление закончилось быстро.
По дороге попутчики объясняли Рюдигеру, на что ему стоит обратить внимание. Например, у переходов через автобан стоял знак ограничения до двадцати километров. У переездов ему показали спрятанный радар.
– Это еще что, – засмеялся Герберт. – На транзитной трассе в Западный Берлин и не то увидишь. Там чуть что, западную машину останавливают. «Превышение скорости. Раскошеливайтесь, господа». Им нужна валюта.
Рюдигер не находил тут ничего смешного. Не понравилось ему и то, что в ГДР абсолютно запрещено употреблять алкоголь тому, кто за рулем.
– Даже пива нельзя глотнуть, если садишься за баранку, – вздохнул Герберт.
